В августе на заработанные от продажи овощей и фруктов деньги Саша купила туфли и платье. Когда она надела обновки, подкрасила ресницы маминой тушью, начесала волосы, произошло маленькое чудо. Сашино отражение в зеркале вдруг показало, что никакая Саша не страшила, а вполне симпатичная девушка, даже нос стал будто бы меньше. Оказалось, что никакая она не тощая, а, скорее, тоненькая. И волосы с начесом выглядели не жиденькими, а пышными. Вот тут Саша и поняла, как много для красоты женщины значит одежда, каблуки, макияж и прическа. В тот самый миг, когда она крутилась перед стареньким, обшарпанным трюмо и впервые любовалась собой, она поняла, чем бы хотела заниматься в своей будущей, взрослой жизни. Именно в это августовское воскресенье, около полудня, Саша догадалась, в чем ее призвание — делать людей красивыми. Помогать золушкам становиться принцессами. В конце концов, совершенно не важно, кто кем родился. Важно то, кто кем может стать.
Саша вживалась в новый для себя образ красавицы, а по городу уже ползли слухи, что Митька, во-первых, не поступил в институт, а, во-вторых, расстался со своей фифой. Кто кого бросил, доподлинно известно не было, но упоминался некий скандал весьма неприятного свойства, который послужил причиной феерического разрыва самой заметной юной пары уездного городка. У Саши появилась надежда.
В последнюю субботу лета бывшая Митькина пассия явилась на танцы в городском саду в джинсовой юбчонке, такой короткой, что и говорить о ней не стоит, и… в сопровождении нового кавалера. Кавалер этот с видом охотника, который настиг, наконец, свою добычу, непрерывно обнимал фифу за талию, а иногда и по-хозяйски оглаживал ее зад, едва прикрытый полумифической юбкой. Дама не возражала, однако явно в распоряжение кавалера своего готова была предоставить лишь свое тело, а чувства ее, похоже, были направлены к Митьке. На него она бросала взгляды, полные ненависти и превосходства. Она-то с парнем уже, а Митька — один.
Понятное дело, что Сашу на танец он пригласил исключительно назло своей бывшей. Что, конечно, Сашу не радовало. Но ведь он пригласил именно ее. Какая разница: назло — не назло. Главное, пригласил ее, Сашу. Когда руки мальчика, о котором она мечтала столько времени, небрежно и как-то равнодушно обнимали ее, Саша обливалась потом и думала только об одном: не пахнет ли от нее этим самым потом — дезодоранта у нее не было.
— Тебя как зовут-то? — спросил Митька.
