А Саше и целоваться хотелось, но еще больше хотелось, чтобы Митька к ней серьезно относился. Она ведь его любила. Она так долго добивалась свидания с ним. Но целоваться тоже хотелось — все ее подружки давным-давно этим занимались, а потом с удовольствием об этом рассказывали. А Саше и рассказать-то было нечего. И врать не умела, хотя пора было бы научиться. Правда, все же врала — она лишь делала вид, что недотрога, а на самом деле мальчишки на нее внимания не обращали, не было желающих слиться с ней в пламенном поцелуе. Была Саша в свои шестнадцать тощенькая, плоская — грудь только наметилась. А у Дашки-то уже третий размер. И у Наташки — второй. Поскромнее, конечно, но как раз на два размера больше, чем у Саши. А нос у нее какой! Какая-то огромная слива налеплена посреди лица.
А во что Саша одевается! Почти в рванину. В какие-то странные одежки, перешитые из маминых и бабушкиных платьев. Даже новое пальто пришлось смастерить из маминого старенького. И выцветшие пятна закрасить фломастером и дырки, проеденные ненасытной молью, залатать — иначе совсем нечего было бы носить. В стране творился какой-то кавардак. Сашино семейство и раньше-то жило небогато, а теперь от материной невеликой зарплаты и вовсе ничего не осталось. Да и не платили ее. Жили только огородом. Саша уже второе лето продавала на базаре огурцы с помидорами, да ягоды с картошкой. Стеснялась ужасно, но жить на что-то нужно было…
Словом, была Саша жалким, некрасивым оборвышем. Точнее, она сама себе такой казалась. Кто захочет с такой встречаться, а тем более целоваться? Пока никто и не хотел. Хотя Дашка уверяла, что Витька из параллельного класса к Саше неровно дышит, и Петька из Наташкиного подъезда. Но Саша ничего такого не замечала. Или не хотела замечать. Потому что ей нравился Митька. Уже года полтора нравился.
А Митька был красавчик. И умница, наверное. Саша ни разу с ним не разговаривала, поэтому проверить это свое предположение не могла. Знала только, что учился он неплохо. Специально справки наводила. Еще знала, что был у него бурный роман с вечно расфуфыренной девицей, которая училась в той же школе, что и он, но на класс младше. Девица была высокая, длинноногая, грудастая, задастая. Неприлично красивая. Вызывающе дорого и разнообразно одетая. «Фу, вульгарная», — обычно фыркала Дашка, когда речь заходила об этой девице. Ей завидовали.
Когда Саша встречала эту великолепную пару где-нибудь на улице или на дискотеке в городском парке, ее даже мутило от ревности. Она протяжно вздыхала: «да, мне тут ловить нечего!», и все глубже погружалась в мутные омуты своих комплексов. Как она стыдилась себя за некрасивость и тщедушность свою, за бедность! Почему одни рождаются принцессами, а другие нищими? Почему одни живут во дворцах, а другие в маленьких деревянных домиках, склонных к разрушению. Почему одни рождаются красавицами, а другие уродками? Почему у одних и мать, и отец имеются, а других одна мать, да и та вечный ребенок, не желающий взрослеть. Саша никак не могла понять, отчего же ей так не повезло в жизни.
