Вначале я со стены сняла этого треклятого Лео. Ты же знаешь, как я терпеть не могу Лео ди Каприо и его кисло-сладкую мордашку. Свернула в рулон и засунула в сумку — пригодится! Тем более, он мне сильно кое-кого напоминает глазками, вздернутыми к височкам.
Эта милочка сразу вскочила и давай кудахтать. Хотела отнять! Тут я и сделала фокус с зажимательным платком, уж ее-то мне ничего не стоит слегка придушить, если я А. С. пятнадцать секунд держала, эту-то пощипанную курицу я удержу. В общем, выложила она мне денежки, даже не пискнула, только кашляла, хваталась за шею и глаза закатывала. Видимо, я передержала. Так что к Марусе я поеду спокойно. Да и вообще, деньги не главное, как говорит Павел Иванович. Главное — это сильно любить!»
Где встречаться с Комаром, Авилов знал — в казино «Карамба». Комар его оттуда сразу отослал в «Пилот», а сам подошел позже. Настроение у бандита было самое радужное и садистское. Он развалился, хлопнул коньяк, как водку, залпом, тут же заказал еще порцию и сообщил:
— Ну ты навалял, Пушкин, стихов. Лукоморье! Белеет парус одинокий! — Комар захохотал. — Я тебе продам, кто по тебе горюет. Тыща меня устроит.
— Э-э, — замялся Авилов, — ты хоть намекни, а то, может, я и сам знаю.
— Тебе и не снилось, кого ты переехал. Ты дефицит на рынке снял, который специально держали. В коммерцию ударился?
— Я последнее время куда ни сунусь — сплошные засветки.
Комара понесло:
— А это так делается, Пушкин, если ты еще не знаешь, нанимается бабушка, еще не выжившая из ума, или девушка. Или там мальчик шустрый. Ты три шага сделал — а он уже все сообщил куда следует. Техника-автоматика, телефоны-пейджеры… Я про тебя такое слышу, зависть гложет. Что ты у губернаторской жены из машины вытащил коробку с деньгами прям непомерными.
— У вице-губернаторской.
— Ага. И с двумя бабами живешь.
— Нет, одна в ссылке.
Комар захохотал.
— Гений, он и в Африке гений. Ну что, берешь?
— Эту липу? Нет.
Комар омрачился лицом, потом наклонился поближе к его уху:
— И стукачка знаю.
— Я тоже кое-что знаю. Про то, например, как Митяйка умер не своей смертью. И кто его неаккуратно выкинул об камень башкой.
— Восемьсот, — сказал Комар.
— Все туфта. Но деньги я тебе дам авансом. Ты мне понадобишься. Говори.
Авилов заказал коньяк себе и Комару. Ему еще предстояло съездить в больницу к Хрипуну, и он заранее напрягался.
— Пушкин, — начал Комар, — знаешь, почему тебя народ не любит? Потому что ты его не любишь! Будь проще — и люди к тебе потянутся.
