— Что? — Она не верила своим ушам. — Ты же сказал, брака не будет.
— Я сказал, что мое предложение представляет собой модификацию нашего первоначального соглашения.
— То соглашение было заключено не тобой и мной. Мы были пешками в игре наших семей.
— Я не играю в шахматы, Хлоя. И ты об этом знаешь. Я никогда не стану пешкой. — Аристон полулежал в кресле напротив нее, но его расслабленная поза совершенно не сочеталась с напряжением в его голубых глазах.
— Значит, ты уверен, что в случае рождения ребенка я соглашусь выйти за тебя замуж? — Хотя Хлоя понятия не имела, что сделала бы в этом случае.
— Ты подпишешь контракт, который будет гарантировать тебе потерю родительских прав на нашего ребенка в том случае, если ты не выполнишь условия, — сказал Аристон с видом человека, который недавно обнаружил свой главный козырь и не имел никаких сомнений в том, что его нужно использовать.
— Я…
— По-моему, тебе нравилось быть моей женой. В определенные моменты даже очень. — Взгляд, которым он ее наградил, говорил о том, что Аристон имеет в виду их невероятную совместимость в постели. — Не отрицай этого. Ты ушла, решив, что я планировал развестись с тобой. Это наш шанс попробовать еще раз.
— Ты действительно планировал развестись со мной, и я ушла, потому что наш брак был фиктивным.
— Наш брак был более гармоничным, чем любой другой, основанный на так называемой любви.
— Рея и Сэмюэль.
— На грани развода.
Хлоя не могла этого отрицать.
— Но есть множество людей, которые счастливы в браке и при этом любят друг друга.
— Но не в нашем мире.
— И в нашем мире тоже. Как насчет Леиандроса Кириакиса и его жены Саванны? Они женаты уже почти десять лет и все еще очень любят друг друга.
— Ты же их едва знаешь! Ты видишь только то, что на поверхности.
— Она реальна. Любовь между ними реальна. — Сомневаться в этом было невозможно. — Кроме того, это не единственный пример. Как насчет Демитрия и Александры Петронидес? Ты помнишь, какой скандал разразился вокруг их брака? Но они пережили трудные времена.
Аристон нахмурился:
— Мы не говорим сейчас о наших знакомых, Хлоя. Нам нужно обсудить гораздо более личные вещи.
— Что же может быть более личным, чем любовь?
— Для нас? Очень многое.
Хлоя смотрела на него, пытаясь понять, почему ему была так неприятна концепция супружеской любви. Она всегда знала — тому виной его родители, но после того, что он поведал ей в ресторане, она решила, что Шеннон, вероятно, виновата в этом даже больше.
