— Я никогда не предам Зверя! Слышишь! Ты зря это предложил…
* * *
Утро немолодого, но ещё вполне привлекательного мужчины обязано начинаться с поцелуя в щеку, нежного воркования на ушко и завтрака в постель… Но утро ещё не наступило. Была глубокая ночь, когда господин Берен Грайт проснулся, и отнюдь не от нежного женского воркования. Некто мохнатый, весом с ящик гвоздей, содрал с него нагретое одеяло и, запрыгнув на грудь, хлопал лапами по щекам с истошным воем:
— Зверь сбежал!
— Какой зверь?! — спросонья Берен даже не спихнул наглеца.
— Который висит в караулке! То есть висел, а потом сбешшал! Три месяца назад вместе с утопленником! А хозяин сома выловил, который детей жрёт, и повёз в Вельгу выбрасывать! В бочке с Эртаном! А там — Зверь!
— Ничего не понимаю… Что-то случилось с Арвиэлем? Рассказывай!
К концу рассказа Берен почувствовал, как у него волосы на голове шевелятся.
«Ну, я с ним разберусь! В угол поставлю на неделю! Уволю! — думал он, впопыхах надевая рубаху швами наружу. — Только бы цел остался…»
Градоправитель знал, что поимка убийцы продиктована не желанием отличиться или получить премию. Аватары созданы, чтобы защищать. В данном случае — всю Неверрийскую империю от банды насильников и убийц…
Внезапно Берен упал на постель, обхватив руками голову.
— Господи, что ж я ему наговорил?!
* * *
Одним взмахом разрезав верёвку, рыжая ушла на реку мыть руки и стилет. Стражник кулем повалился на землю, не соображая практически ни-че-го. Он даже с трудом понимал, жив или уже умер. Хотя… в Хрустальных Чертогах ведь нет боли? Разве что Пресветлая решила-таки проучить непослушного мальчишку.
— Урроды! — прорычали над ухом, голову приподняли, и в рот упали первые капли живительной влаги. Дальше Арвиэль разве что не зубами вцепился в горлышко фляги.
— Не дрейфь, зелёный, — насмешливо обронил кто-то из бандитов. — Рыжая мастер, очухается через час-другой. Я б точно перестарался.
Арвиэль рискнул открыть глаза и с удовлетворением отметил, что видит неплохо. Впрочем, зрелище озабоченной орочьей физиономии, покрытой ссадинами, вновь настраивало на пессимистичный лад.
— Я не орал?
— Лучше б оррал! Я думал, тебя… того. А она моррду твою пожалела… Баба, — учитывая интонацию, слово приравнивалось к «хывре», но орк не рискнул злить бандитов.
— Лучше бы рёбра. Как сам?
— Получше некоторрых. Они прросто хотели кулаки рразмять, даже рруки мне рразвязали, — с мрачной усмешкой прошептал Эртан. — Честный бой, чтоб его… Ну я-то их моррды не жалел, сами напрросились.
