— Что тебе от нас нужно, домашний слуга? Тебя подослали люди? — женщина говорила на межрасовом, её голос был чистым, но каким-то… «Резкий, нет, острый, как необработаная хрустальная грань», — подумал Симка, а вслух ответил:
— Нет, госпожа, я сам приплыл. На плоту…
Женщина слушала домового и кивала головой. Видимо, мальчик всё истолковал верно и уже объяснил матери, но эльфийка решила удостовериться сама.
— Скажи, домашний слуга, ты не видел в Переливе корабли?
— Нет! — замотал головой кот. — Не видел!
Элейна всё же позволила сыну оставить себе питомца. Эстель, младшая сестра эльфёнка, долго тёрла синие глаза, пытаясь прогнать странное «видение» — она, как и брат, впервые увидела кошачье существо. Потом Арвиэль, немного научившись межрасовому, однажды сказал:
— Нам с тобой ещё как повезло! Мама брать тебя ни в какую не хотела, говорила — людьми пахнешь! Сабли у меня отнять грозилась… А я ей ещё и перечил… Не попаду я в Хрустальные Чертоги!
Симка тогда не понял, отчего тренировочные сабли так дороги Арвиэлю, зато выяснил другое — эльфы-оборотни людей недолюбливают…
Как оказалось, не зря.
По их вине Симеон едва не потерял хозяина и собственную жизнь. Но тогда отряд Его Величества уже подходил к разорённому поселению, и Берен Грайт успел вытащить мальчика из горящего дома.
…Сейчас домовой бежал со всех лап, время от времени ныряя в межпространство, чтобы выпрыгнуть далеко впереди. Он передвигался очень быстро. Стражники будут гораздо медлительнее.
* * *
Бандиты куда-то уволокли орка, оставив Арвиэля наедине с рыжей, но тощий так ехидно бросил, дескать, она ещё хуже Зверя, что парень себя не чувствовал везунчиком. С ней не договоришься. Не заговоришь. И не приворожишь.
Чего-чего, а вязать узлы Дина умела: как аватар ни растягивал верёвку, она только сильнее впивалась в запястья и живот, вжимая в сосну. Всё затекло, и Арвиэль не был уверен, что сможет подняться без помощи, даже если удастся выпутаться. Хорошо хоть, не подвесили за руки, как селянина с гравюры Арсения, изображающей сцену допроса. В Алую Волну голова одной деревеньки укрыл в лесу раненых нелюдей, а жители носили им еду. Мужчина сам вызвался проводить к беженцам отряд расистов в мундирах имперской армии Аристарха, да вместо этого завёл в непролазную топь, посмертно увековечив своё имя в летописи. Даже балладу сложили. Наверняка без некроманта не обошлось, иначе откуда бы стали известны подробности, ярко живописующие пытки?
