Почему в этих водяных городах — в Венеции, в Новом Орлеане, в Петербурге всегда так чувствуется, что беды нас ждут впереди? Что скоро за все нам предъявят счета? Что ужо тебе, строитель чудотворный, и так далее?
— Слушай, так тут есть торговый центр или одни пивные? У меня еще пятьдесят долларов осталось, надо потратить.
— Да куда ж ты впихнешь?
— Возьму у тебя какой-нибудь старый чемодан.
— Да тебя в самолет не впустят, такой огромный перевес!
— Ты опять все переусложняешь. Заплачу за перевес, и все дела.
— У тебя ведь денег не останется!
— Ну? — удивляется Боря. — А у тебя кредитка. Кредиткой расплатишься.
Я почему так сочувствовала Дуайту де Бетанкуру? У меня тоже лицо неудачное. У меня на лице выражаются мысли и эмоции.
— Не беспокойся, — холодно говорит родственник, — если тебе уж так жалко, я потом верну.
Я напоминаю себе: Боря не вполне еще понимает концепцию кредита и считает кредитную карточку чем-то вроде неразменного рубля.
— Нет-нет, не надо ничего отдавать. А что это вы вчера про пластик кричали?
— Мы с ней договорились начать совместный бизнес, — неохотно объясняет Боря.
— ?!
— По производству пластиковых бус для карнавала. Им тут тонны этой дряни нужны, производство вредное. Когда надо гнать аврал, они сверхурочные платят. Короче, Сюзанна продвинутая, она узнала, что у нас можно без всей этой охраны труда, — сразу завелась!
— ?!
— Ладно, — говорит Боря. — Чего тебе все объяснять. Ты про бизнес ничего не понимаешь.
— А я думала — ты с Сюзанной флиртуешь!
— Да зачем мне нужно с сорокалетней бабой флиртовать? — возмущается Боря.
Сюзанне не сорок, ей пятьдесят пять. Дурак мой кузен, не распознал. Это мне как раз сорок, о чем он прекрасно знает.
Борю я больше никогда не видела; он у меня останавливаться перестал. Насколько я знаю, бусы они с Сюзанной производили очень успешно, но недолго. Он вроде бы вскоре перешел на настоящие алмазы. Потом он что-то делал с нефтью в Тюмени, но бросил, и притом очень вовремя: все его нефтяные друзья друг друга перерезали. А он выжил и стал не то чтобы олигархом, но в достаточной степени миллионером, отчего ему пришлось податься в бега. Теперь он живет под псевдонимом где-то в Андалузии.
Однажды он мне даже звонил, предлагал подъехать к нему в гостиницу. Но остановился он в гостинице у Центрального парка, там, где иногда останавливаются президенты и главы иностранных государств. Мне туда было неудобно идти — слишком пафосно.
А умирать в Новом Орлеане я тогда, протрезвев, передумала. Решила пока потерпеть. Обязательства всякие, дел еще много; дела, дела, каждый день дела. А Новый Орлеан, думала я, куда он денется?..
