1/I-53
Этот год будет очень важным по всем линиям.
В этом году должны испытать новую модель Бомбы. Харитон и Сахаров называют разную мощность, но раз в десять больше РДС-1 будет точно. Важно то, что можно увеличивать до миллиона тонн тротила. Будет Сверхбомба, с Америкой будет легче. И в Корее можно будет легче кончить войну.
В этом году закончим Высотные Здания. Большое дело.
И еще одно большое дело может сдвинем. Коба как помолодел. Готовится к крепким переменам[421].
В декабре вызывал отдельно Георгия и Николая, потом отдельно меня и Берулю. Договорился со мной и Георгием заранее. Говорили по Мыкыте. Надо, чтобы все было спокойно, без подозрений[422]. А то Беруля поднимет крик, слёзы. Валяться в ногах он умеет.
Игнатьеву[423] Коба уже не верит. Верит Сергею[424]. Это хорошо.
Как будет с врачами, Коба пока не решил. Но тоже вопрос важный.
Комментарий Сергея Кремлёва
Эта запись в дневнике Л.П. Берии не очень ясна, однако ее анализ приводит к вполне определённому выводу: Сталин в конце 1952 года приходил к мысли о необходимости коренных и срочных, но хорошо подготовленных кадровых, организационных и системных перемен в СССР при усилении роли Л.П. Берии и Г.М. Маленкова.
Одновременно предполагался вывод из высшего руководства Хрущёва и отстранение Игнатьева от должности министра ГБ СССР.
Анализ приёмов Сталиным посетителей в его кремлёвском кабинете в конце 1952-го и начале 1953 года также даёт много пищи для размышлений и ряда нетривиальных выводов, полностью изменяющих картину и суть последних трёх месяцев жизни И.В. Сталина.
Уже в конце 1952 года в сталинском кабинете необычно часто стали появляться руководители Министерства государственной безопасности.
Вот хронология… 3.11.52: Игнатьев, Рясной, Гоглидзе, Рюмин; 13.11.52: Игнатьев, Гоглидзе, Огольцов, Рясной, Питовранов; 20.11.52: Гоглидзе, Огольцов, Питовранов; 15.12.52: Игнатьев, Огольцов, Гоглидзе, Рясной, Питовранов.
Это было связано с подготовкой к завершению и обнародованию «дела врачей», а также с желанием Сталина разобраться с ситуацией в МГБ и линией 49-летнего министра ГБ С.Д. Игнатьева.
Показательно при этом, что 18 декабря 1952 года и 2 января 1953 года в кабинет Сталина приглашался уже только Сергей Гоглидзе, первый заместитель Игнатьева. Если верить записи в журнале посещений, 18 декабря 1952 года Гоглидзе был в кабинете Сталина вообще один на один с ним (случай фактически беспрецедентный). К слову, 3 ноября 1952 года Сталин принимал руководство МГБ СССР тоже без свидетелей — с 18.30 до 20.15. Рядом со Сталиным был ещё только один человек — Маленков, вошедший в кабинет в 16.30 и покинувший его в 20.50.
