Шрекер шагал в сторону ближайшей станции метро. У меня сразу испортилось настроение, и я грустно семенил за ним.
— Послушай, а куда мы идем? — осторожно поинтересовался я.
— А здесь недалеко. Машину брать смысла нет. Пусть здесь постоит, а то в другом месте припарковаться сейчас сложно. Ничего, пешочком дойдем, здесь метров двести.
Ура! Оказывается, мы шли не в метро, а мимо. Слава богу, а то я было решил, что на сегодня культурная программа для меня закончилась, и Шрекер хочет вежливо проводить меня до метро. Но сюрпризы не кончились, и я теперь с энтузиазмом бежал почти вприпрыжку за гигантом, не поспевая за его широким размеренным шагом молодого великана.
Завернув за угол и пройдя мимо известного на всю страну театра, мы погрузились в подворотню и вынырнули в конце ее недлинного тоннеля. Ржавая, заляпанная грязью дверь вела куда-то в темную неосвещенную прихожую. Поднявшись по устланной таким же несвежим, как и прихожая, ковром лестнице на второй этаж, мы оказались внутри высокого, словно вытянутого вверх, круглого помещения. Оно было похоже на стеклянную химическую колбу, только размером с планетарий. Здесь было необыкновенно тихо, и царил пропитанный едким запахом несвежего пива, слабо освещенный полумрак.
— А это что такое? — спросил я.
— Сейчас узнаешь, — и Шрекер снова похлопал меня по плечу. На плече мгновенно образовался синяк, но я даже не поморщился, чтобы не расстраивать друга. — Я сейчас приду, — сказал он свою коронную фразу и исчез.
Я присел на краешек кожаного дивана и огляделся. Я не люблю ночную жизнь. Исключение составляют только сугубо рабочие моменты, которых не избежать в моей работе. А добровольные ночные бдения в барах и клубах меня не привлекают. Я предпочитаю хорошо поспать.
Но сегодня был особый случай. Я огляделся по сторонам и мой профессиональный нюх подсказал мне, что мы забрели в классический ночной клуб. Эта, предваряющая веселье, тишина была очень обманчива. Просто клуб пока еще только готовился к очередному сумасшедшему вечеру, вернее, сумасшедшей ночи, которые здесь — обычное явление.
Кроме запаха несвежего алкоголя я разнюхал здесь целый букет ароматов, свойственных только заведениям такого толка. Запах застарелого прокисшего табака въелся в самую суть кожаных диванов, окружавших это заведение по периметру. Недалеко от меня стоял столик, на котором официанты обычно держат своё барахло. Я наклонился поближе к столику и втянул носом воздух. Тяжелый дух исходил, казалось, от всех окружающих предметов, даже от металла вилок и стекла бокалов.
