Донна все это время молчаливо наблюдала за ним. Его речь явно пришлась ей по душе. Я видел, что ей интересно. Мне и самому было интересно. Куда все эти размышления могут завести человека — одному богу известно! Но рациональное зерно в словах нетрезвого рокера присутствовало.
Донна неожиданно повернулась ко мне и спросила:
— Раз уж у нас здесь такой «Декамерон» намечается, то и ты изволь сказать, что об этом думаешь?
Это была крутая подстава. Но я и не такое видал. Я озадаченно посмотрел на Донну и неожиданно тоже налил себе коньяку — за компанию. И для храбрости. Выпив, я заел его лимоном, встал, набрал в легкие побольше воздуха и произнес целую речь. Вот как она выглядела:
— Вот если бы я был обыкновенным продюсером, то вы бы тогда от меня ничего путного не дождались. Им обычно наплевать на качество, они берут плотностью заполнения эфира и сцены. Бывают, конечно, исключения, но все реже и реже. Даже те, у кого все в порядке со вкусом, со временем поддаются общим настроениям и как-то мельчают, что ли. Редко кому удается до конца гнуть свою линию, оставаться самим собой. Продюсеры — это люди, которым очень часто деньги за их работу платят вперед, а это сильно облегчает их задачу — им не надо думать ни о чем, кроме своей работы. Это очень удобно, но, на мой взгляд, лишает их многих радостей жизни. Вернее, радостей работы. Жизненные трудности сильно развивают в человеке сообразительность, а отсутствие препятствий меняет человека не в лучшую сторону, притупляет у него истинное восприятие действительности. Более того, если продюсер в музыкальном отношении бездарен или у него плохой вкус, то он, обладая финансовыми возможностями, начинает пихать этот свой недоразвитый музыкальный вкус в наши бедные уши. Видите ли, имея деньги, он имеет уникальную возможность выдавать зрителю «на-гора» отличную музыку, но не умеет ее, эту музыку, делать. Парадокс! На его счастье, зритель — это величина изменчивая и очень гибкая, поддающаяся дрессировке не хуже цирковых медведей. И вот продюсер надрессировывает зрителя на свой дурацкий несостоятельный и несостоявшийся музыкальный вкус. Отсюда мы имеем то, что имеем, а также вывод: финансовая обеспеченность для музыканта — это тупиковый путь, каким бы это мое заявление ни казалось вам диким. Голодный менестрель напишет в сто раз более классную мелодию, чем сытый. И это историческая несправедливость. Она же — историческая закономерность. За редчайшим исключением. Но мне такая дремучая сытость не грозит, я не продюсер, я только его очень частный случай, так сказать, один из мелких аспектов его всеобъемлющей натуры, и поэтому я иногда размышляю над разными житейскими проблемами, в частности, иногда думаю о предмете, который меня кормит, поэтому и смог вам кое-что сказать. — Я закончил, слегка поклонился, как артист на сцене, и сел на свой стул.
