Путешествие по квартире привело меня в обширный зал с камином. Перед камином стояли низкие, обитые золотым шелком диваны. Я опустилась на один из них. Шелк приятно холодил кожу. «Какая красота — жить в такой удобной и большой квартире», — подумала я, разглядывая комнату. Я много раз бывала в подобных квартирах, но впервые я ощущала, что этот дом — живой. Он обволакивал меня так, словно бы я была здесь хозяйкой. Наверное, отношения между людьми как-то влияют на отношение к людям неодушевленных предметов, которыми эти люди владеют. Чем же еще я могла объяснить такое теплое чувство к месту, куда я попала первый раз в своей жизни?
На камине стояло множество фотографий в блестящих металлических рамках. «А ну-ка, поинтересуемся, что там такое», — решила я и направилась прямиком к семейным фотографиям. Но, не дойдя двух шагов до камина, я остолбенела. С одной из фотографий, вставленных в большую, богато украшенную рамку, на меня смотрело лицо Сашка. Я стояла, как соляной столп, не в силах вымолвить ни слова, не в силах даже думать. Все мысли как-то вдруг улетучились из моей головы. Я не знаю, сколько прошло времени, но я все стояла и стояла, глядя в лицо Сашка. Сбоку фотографии, по диагонали, была прикреплена черная ленточка.
— Это мой отец, — голос раздался за моей спиной и, хотя интонация его была грустной, и Эмик говорил совсем не громко, я вздрогнула, словно у меня за спиной разорвался артиллерийский снаряд.
— О, господи! Я напугал тебя. Прости, милая, — Эмик обнял меня и прижал к себе. Я зарылась лицом в его шлафрок — я сейчас не могла издать ни одного звука, таким глубоким был мой шок от только что увиденного и услышанного. Мне требовалось время, чтобы прийти в себя.
— Давай что-нибудь поедим, — тихо сказала я, не придумав ничего другого. Да и так было, наверное, лучше всего. Во всяком случае, у меня появилось время, чтобы хоть как-то привыкнуть к мысли, что Эмик — это сын Сашка.
Утром он собрался на работу, а я, как примерная жена, вышла проводить его.
— Вот ключи от квартиры. Хочешь, поспи еще. А хочешь, сходи куда-нибудь.
— У меня в 11 урок. У художника. Он мне сейчас читает лекции по истории искусств. Знаешь, как интересно! А потом еще в четыре музыка.
Эмик схватил меня в охапку, и я, было, подумала, что наша ночь продлится еще на пару часов. Но он только покрыл поцелуями все, до чего смог дотянуться и сказал:
— Ты прелесть! Я пошел. Звони, буду очень ждать. — Я помахала ему на прощание рукой и закрыла дверь.
