— А я Фёдор Филиппович. Зоинька, вы какой чай предпочитаете?
— Любой вкусный.
— Замечательный ответ! — похвалил меня художник, и я заулыбалась в ответ на его открытую и какую-то по-детски радостную улыбку.
Пока он разливал чай, в комнате царила тишина. Он жестом пригласил меня присесть на низенький диванчик, несуразно торчавший посреди горшков с цветами. Рядом с диванчиком примостился крохотный колченогий столик. Под одной из его ножек лежала стопка книг. «Императорский Рим в лицах» прочитала я на верхней обложке.
— Вы не смотрите, что я императоров под столик подложил. Я их всех очень люблю. Но чай я люблю тоже. А столик шатается, и я думаю, императоры не обидятся. Как думаете? — Его вопрос поставил меня в тупик неожиданностью темы. И неординарным отношением к жизни. А чего еще я ожидала в таком замечательно-необыкновенном месте?
— Думаю, вы правы, — сказала я светски-нейтрально.
— Зоинька, что вы хотите? Я готов вас выслушать, — сказал Федор Филиппович, присаживаясь на табуретку напротив меня. Черт побери! Классный дядька, а я тут со своими глупостями. Только человека отвлекаю. Но он словно бы угадал мои мысли.
— Знаете, у меня как раз свободное время образовалось — я только что заказ сдал, и сразу как-то скучно стало. Я не люблю без работы сидеть. А тут ваш звонок. Вот, думаю, в добрый час человек звонит. Если бы вчера, то пришлось бы вам отказать.
А может, и правда, все к лучшему. Я осмелела.
— Вы знаете, я не хочу лукавить, а скажу как есть. Я похвасталась, что беру уроки у художника и что моя мама хороший ландшафтный дизайнер. Но ни того, ни другого у меня нет. А надо чтобы было. Хоть что-то. А то один человек меня не поймет.
Я выпалила все это одним махом и теперь сидела пунцовая и напряженная. Человечек вздохнул и улыбнулся своей приятной доброй улыбкой.
— Любовь. Что ж, бывает.
Как он угадал? Я вся, с головы до ног, залилась красной краской, теперь, если бы меня раздеть, то я, наверное, напоминала бы свежесваренного рака. Художник подложил мне еще одну плюшку взамен съеденной и сказал:
— Нет ничего невозможного. И вы будете рисовать. — Я сразу как-то успокоилась и съела подряд целых три плюшки. Так начались мои художественные будни.
Учителя музыки я разыскала на следующий день. Когда я выходила от Федора Филипповича, вся перемазанная красками и льняным маслом, то мне на глаза попалось объявление, сиротливо болтавшееся на фонарном столбе. Там значилось следующее: «Даю уроки игры на гитаре. Бездарностям двойной тариф». Заинтересовавшись таким нетривиальным текстом, я сразу позвонила по указанному в объявлении номеру. Мы договорились, что я буду посещать учителя музыки два раза в неделю, и платить ему втрое против указанной им суммы. Мне был нужен результат. Учитель мне его гарантировал. Мне это понравилось — просто и по-деловому.
