«Я тоже. Но его уже не вернуть». Это сказал Роб, и он совершенно прав. Дэнни умер. А они — живы.
— Дэнни, — произнесла она вслух и огляделась, словно в поисках сына. В ответ — тишина. Нет Дэнни. Померк даже его образ в душе.
«Нужно тянуть лямку», — сказал Роб. Каким-то непостижимым образом этот человек стал ей очень дорог, оккупировал ее мысли, разжег огонь, напомнил о том, что она загнала на задворки памяти. Неважно, к добру или к худу. Смешно даже думать, хочет она его или нет, потому что это неизбежно.
Джесс медленно, с остановками на каждой ступеньке, поднялась на второй этаж.
У двери в комнату Бетт она замешкалась, но в конце концов повернула ручку.
— Войдите, — послышался из темноты голос Роба.
Благословенная темнота. Джесс пробиралась ощупью, вытянув перед собой руку. Роб откинул одеяло, чтобы дать ей лечь рядом. Она завозилась с поясом; наконец халат упал на пол. Плечам стало холодно.
Чужие — и все же такие родные объятия!..
— Я сам чуть не вошел в вашу спальню. Но побоялся: вдруг вы рассердитесь?
— Я проснулась. И поняла, что больше не усну.
Он поцеловал ее.
— Можно потрогать вот здесь?
— Да.
— А здесь?
— О да.
От него исходил аромат молодости, чистоты и непосредственности. Хорошо, что темно и он не видит ее морщин и припухлостей. Роб гладил немного рыхлое, но гладкое тело с нежной кожей, на которой, чуть только тронь, выступали синяки. Тонкий и необычайно сложный запах женщины кружил голову, вызывал желание зарыться в нее лицом, искать утешения, как у матери.
— Что тебе нравится?
— О, ничего сверхъестественного.
— Так?
— Да.
Она и сама дотронулась. Он стал жадно целовать ее лицо — от глаз до горла.
— А тебе что нравится? — прошептала она.
— Не убирай руку. Так, еще… Повернись на бок.
Некоторое время они обходились без слов. Запутавшись в одеяле, сбросили его вместе с простыней на пол. Чтобы не мешали.
— У тебя есть… где-нибудь в тумбочке… чем я мог бы воспользоваться?
Джесс засмеялась.
— Нет. В этом нет необходимости.
После развода она пару раз ответила на приглашение поужинать, но дальше легкого флирта дело не шло. Не возникало такого, как сейчас, неудержимого влечения.
— Не бойся, ничего не будет. У меня перевязаны трубы.
После рождения Дэнни она больше не захотела иметь детей. А теперь уже поздно. Да и глупо.
— Я имею в виду — от СПИДа. Как же быть?
— Никак. Продолжай в том же духе.
— Собственно, я знаю, что здоров… Хорошо… Вот так… И так!..
Джесс обвила его ногами. Господи, она уж и забыла, как это бывает! Сколько в этом силы… и нежности. И теперь заново училась любви, как выброшенная на песок амфибия вновь учится плавать, очутившись в родной стихии.
