На следующий год он проходил практику в адвокатской конторе Гийоне-Мервиля, которая располагалась в доме 42 по улице Кокильер, а через несколько месяцев стал клерком в этой конторе. Карьера юриста его нисколько не вдохновляла, но принесла драгоценный опыт, позднее так пригодившийся ему как романисту. Нотариус Дервиль, часто появляющийся в «Человеческой комедии», по-видимому, имел прототипом первого нанимателя Бальзака.
Но пока представим себе пятнадцати-шестнадцатилетнего подростка, который открывает Париж после нескольких лет заточения у ораторианцев. Это был совершенно другой мир, на который он смотрел с удивлением и любопытством.
Квартал Марэ в те времена не был таким модным и престижным, каким стал позднее. Когда молодой Виктор Гюго подыскивал недорогое жилище для себя и семьи, он выбрал один из домов на площади Вогезов… Этот ныне реставрированный и чрезвычайно дорогой квартал, сформировавшийся в начале XVII века, во времена юности Бальзака был заселён лавочниками, ремесленниками, чиновниками, мелкими рантье. Студент, потом служащий, Бальзак бродил по большому, тесному, шумному, довольно грязному городу, в котором познакомился с миром мелких семейных и наследственных дел, коммерческих конфликтов, житейских комедий и драм благодаря службе в конторе своего нанимателя-нотариуса.
Париж начала XIX века выглядел далеко не таким, каким мы его знаем в наши дни, — во многих отношениях наследием префекта Османа. Кроме собора Парижской Богоматери, самой старой части Лувра, Пантеона (которому при Реставрации вернули первоначальное название — церковь Святой Женевьевы), построенного при Людовике XIV, и Дома инвалидов, окружённых по большей части трущобами, ни одного из примечательных строений, формирующих облик современного Парижа, ещё не существовало. Город располагался между Большими бульварами на севере и бульварами Госпитальным, Сен-Марсель и Монпарнас вплоть до Дома инвалидов — на юге, на левом берегу Сены. Дальше шли уже предместья.
То, что называлось долиной Гренель, было пустырём. Вожирар — деревенькой, где в теперешнем одиннадцатом округе жители возделывали огороды. Таких больших магистралей, как бульвар Сен-Мишель или Севастопольский, не существовало. Центр города являл собой хитросплетение тесных, зачастую зловонных улочек, увлекательные картины которых накануне и во время революции оставили нам Ретиф де ла Бретонн и Луи Себастьен Мерсье.
Посреди площади Бастилии возвышался гипсовый слон — остаток монумента, который в годы империи планировали там возвести. Позднее Гюго поместил в чрево этого слона знаменитый эпизод «Отверженных».
