Его хозяйка читает быстро. Она умна, и поэтому будет еще больше причин грустить о ее смерти тем, кто ее любит.
У Криспуса не только собственная память: он помнит все, что помнит хозяйка, и понимает глубже нее самой. Жаль ее юной красоты, жаль и той красоты, что могла бы еще расцвести. Он ищет сознание девушки и не находит, отчего надеется, что Господь уже прибрал ее душу.
Он не хочет, чтобы она почувствовала, как в нее попадают пули.
От того, что Криспус обнаруживает в книге, у его хозяйки стискиваются зубы. Невозможно поверить, но Джон Адамс, бостонский адвокат, защищая в суде его убийц, которым предъявили обвинение в преднамеренном убийстве, заявлял:
«Складывается впечатление, что этот Криспус Эттакс решил сделаться героем ночи; он возглавил целую армию со знаменами, собрав людей на Док-сквер и вооружив их дубинками, а потом повел на Кинг-стрит. И если это не было незаконным сборищем, то незаконных сборищ не бывает вообще…
Как было тогда солдатам не испугаться приближающейся на помощь бунтовщикам толпы во главе со здоровенным мулатом, от одного вида которого берет страх? У него хватило наглости напасть — одной рукой он схватился за штык, ударом другой свалил солдата на землю. Вот что совершил Эттакс, чье безумное поведение явилось, по всей вероятности, главной причиной ужасного побоища, которое произошло в ту ночь».
Криспус захлопнул книгу, и гулкое эхо прокатилось по пустому книгохранилищу…
Какое отношение ко всему этому имеет его происхождение и внешность? Разве тот факт, что его мать была чернокожей, а в жилах отца текла индейская кровь, давал право «красным мундирам» убить его?
Нужно же, умерев в тысяча первый раз, узнать, что тебя обвиняют в собственном убийстве…
«Если бы ты находился сегодня здесь, мистер Джон Адамс, — думает Криспус, — я бы рассек твой лживый язык».
Все детали всех своих смертей он не помнит… но той, первой, не забыл.
Он родился рабом в Фарминхэме и в двадцать семь лет сбежал. Хозяин назначил награду, но Криспусу удалось ускользнуть от погони, нанявшись матросом на судно в Бостоне. Он добрался до Вест-Индии и, обосновавшись в Нью-Провиденсе, продолжал ходить в море на китобоях и торговых судах.
В конце концов он решил, что его старый хозяин, наверное, умер, и никто не вспомнит, что Криспус Эттакс — чья-то собственность. Таким образом, покинув Бостон двадцать лет назад беглым рабом, он вернулся туда свободным человеком.
Только сам город больше не был свободным — его наводнили «красные раки»
