Он узнает меня, сразу. Он опять высокий (конечно, а у меня почти всегда длинные волосы; это то, чего так мучительно хочешь, что не можешь удержаться). Он отвлекается от своего пасьянса; голубоглазый, рыжий викинг в спортивном костюме, на котором вышито «Сэм».
— Привет, Сэм, — говорю я. — Я Сторк. Я думаю, может, ты прав насчет Тулуз-Лотрека.
Не то, чтобы я действительно так думала. Я не считаю, что меньше воспроизвожу себя, чем все остальные, что я объективнее других. Но люди вроде нас с Сэмом просто тратят на это больше времени. Мы совершенствуем наше искусство.
— Я хочу у тебя кое-что спросить. Например, как ты краснеешь?
Вот такая Сторк, очень прямолинейная. Он долго молчит. А потом смеется глубоким мужским смехом. Как он это делает, это я тоже хотела бы узнать.
— Ты прекрасна, — говорит он.
Рэй Олдридж
Фабулариум[10]
Моя смена в Фабулариуме — самая тихая, в предутренние часы, когда Срединная набережная практически пуста. Много лет назад я работал в дневную смену и по вечерам, но теперь мне уже не доверяют это ответственное время.
Днем на набережной толпятся туристы, свежеобработанные в общественных храмах Дилвермуна. Все, чего они хотят — это баек, которые они могли бы с гордостью рассказывать потом домашним.
Вечерами набережная кишит одиночками в поисках любви. Они рыщут между эйфориями и сексориумами до тех пор, пока не найдут себе партнера, а потом иногда забредают и к нам в Фабулариум Они хотят услышать легенды, которые возвысили бы их в глазах спутников, и ничего плохого в этом нет. Они дают неплохие чаевые, но меня деньги не интересуют.
Уровнем выше над нами находятся Северные погрузочные доки, а уровнем ниже — район притонов Хоплоро, один из самых больших и самых беззаконных в нашем секторе. Оттуда к нам идут по набережной несчастные создания, так что мой пост расположен в самом удобном месте.
В тихие ночные часы мои настоящие клиенты возникают беззвучно в дверях и стоят там, щурясь от света. Я не могу излечить их, но могу предложить утешение.
Я пробрался сквозь толпу уборочных машин, заполняющих Набережную во время пересменка. Я немного опаздывал. Со мной это случается. Конечно, у меня есть встроенные часы, но все же я уже стар.
Когда я добрался до Фабулариума, Квихралс уже нетерпеливо топталась возле занавесей, что закрывали входную дверь, выразительно поглядывая на часы, болтающиеся на ее костлявом запястье.
Квихралс — человеческая женщина, несколько старомодная, высокая и тонкая, судорожно-веселая.
