— Скажите, какие преступления вы совершили, будучи ведьмой?
Анна поглядела на свои колени.
— Я сказала, что я ведьма. Или это само по себе не преступление?
— Мы должны знать все, — возразил священник.
Какие им нужны преступления? Анне ничего не приходило в голову.
— Вы сознаётесь, что пытались отравить священника, — пришел ей на помощь Гесслер, — превратив у него во рту вино в некую отвратительную сверхъестественную субстанцию?
— Кровь естественна и не отвратительна.
— Это была не кровь. И вы еще смеете отрицать, что хотели отравить меня? — взвизгнул священник.
— Я не смею ничего отрицать.
— Запишите, что она отравила меня. Вы были на Черной Мессе в канун Мая?
— Это была не месса. Там не было священника. — Анна посмотрела туда, где висел распятый Макнаб. Теперь она поняла, как они нашли место, где проходил майский обряд, как добрались до дома Баклеха. До чего изуродовали Макнаба!
— Вы ходили на языческие проповеди этого еретика?
Анна сказала, что ходила. Мальчишка-писарь аккуратно занес все даты и дни недели.
— Были ли там, кроме вас, еще ведьмы?
— Не знаю, кровь Ячменного Джона опьянила меня.
— Запишите, что она пила кровь. — Мальчишка торопливо заносил все показания. — А теперь назовите нам имена.
Анна опять подняла глаза на Макнаба, явственно представив себе страшную участь выданных ею людей. Она без запинки назвала своего деверя Гарри. В свое время Гарри отнял у Тома графство. Анна назвала алчного горбуна Дарси, эрла Сассекского, словом, всех, кто предал ее. Назвала она и Елизавету.
— Королева Елизавета?
— Да. Ведь я английская графиня. Колдовству я научилась на родине, а не в Шотландии. Королева Англии — главная ведьма, она устраивает шабаши в кругу придворных дам.
— Нас этим не удивить. Правление женщин всегда богомерзко. Но нам нужны другие, шотландские имена, назовите нам шотландских ведьм.
— Может, попробовать сапожок? — задумчиво произнес Гесслер.
— Нет, нет! Я сознаюсь! Я все расскажу. — Гесслер уже подкручивал винт. Было слышно, как в руках у писаря дрожит пергамент. И опять этот невыносимый скрежет… Ногу сдавило, потом пришла боль.
— Шотландские имена!
— Проповедник Макнаб, — через силу выдавила Анна. Все равно его уже не спасти.
— Не смейте дерзить! — Тиски раздирали мышцы на части, в мире не осталось ничего, кроме боли.
— Зачем вы покрываете девчонку? Она же сама призналась во всем, донесла на вас, у нас есть ее показания, — услужливо подсказал Гесслер.
Железо скрежетало, все сильнее сдавливая кость. Издалека доносился голос Марии: «Танцуй, Анна, не стой на месте!»
