Тем не менее я нахожу в себе силы ответить:
— Нет, разумеется нет. Я просто хотела высказать, какой я вижу свою жизнь, вот и все.
— Да будет нам сегодня благая весть!
Тут с присущей ей решительностью вмешивается Стефани:
— Не мели чушь, Марсия. Все это восхваление домашней жизни — не что иное, как попытка играть роль, навязанную нам мужчинами.
— Нет, Стефани, все не совсем так. Они просто многого не видят. Честно говоря, я задаюсь вопросом, не может ли быть так, что вы этого тоже не видите. Вот, например, что ты лично можешь сказать о мытье посуды?
— В каком это смысле «Что я могу сказать о мытье посуды?» Скучное, утомительное дело. К тому же от него руки трескаются.
Со всех сторон слышится одобрительное бормотание.
— Ну неужели ты не видишь?.. Неужели никто из вас этого не видит?.. А ну-ка, марш за мной — на кухню. Все! Я вам все объясню. Все за мной!
И они идут — с чашками в руках, перешептываясь.
Теперь я понимаю, что это рука провидения отложила мытье посуды, оставшейся после завтрака. Сколько раз, стоя перед этой раковиной, я мыла посуду и представляла, как я демонстрирую это умение зрителям, вызывая всеобщее восхищение. Обычно я воображала себе одного наблюдателя — поначалу несколько скептически настроенного по отношению к истинам, которые я хочу донести до него. Теперь же рядом со мной не одинокий невидимый зритель, а целая компания озадаченных моим поведением домохозяек. Сбылось! Мои фантазии обрели воплощение. И нужно-то всего было — немножко смелости.
Мои подружки по утреннему кофе выстроились полукругом, словно хор в античной трагедии. Прорицательница с красными ногтями и кудрями цвета воронова крыла, я устремляю взор в водные глубины и готовлюсь пророчествовать. Мужчин вокруг нет: воины, они ушли в дальний поход, и над их домами повисла таинственная мгла.
Струи серебра бьют из кранов. С появлением горячей воды над ее зеркалом начинают извиваться языки пара. Колдовская сила, заключенная во мне, высвобождается одним движением пальца. Одно нажатие — и зелень моющего средства бьет в толщу воды, расплываясь в ней восточными завитками. Я опускаю в воду руки и ощущаю, как моя душа вытекает в магический сосуд через расслабленные пальцы. Откуда ни возьмись появляются переливчатые пузыри: сначала их немного, но они рождаются все быстрее, и вот им уже тесно, и они начинают громоздиться друг на друга. Вся поверхность бурлящего чана покрыта пеной. Вся — кроме того места, куда я опустила руки. Я вынимаю их и заглядываю в котел: место, свободное от пены, превращается в зрачок огромного глаза, взирающего на меня снизу вверх. Вода бурлит, пузырьки подмигивают — радость переполняет меня.
