Князь нахмурился, взял коробочку, сунул ее в карман и, не сказав ни слова, вышел на улицу.
Он пребывал в полной уверенности, что его дар — вкупе с цветами, которые он выбирал с такой дотошностью — будет принят. Он не мыслил иной судьбы для подаренных им вещей.
В прошлом ему не раз приходилось добиваться благосклонности актрис, в том числе балерин из труппы русского Императорского театра. Лишь немногие из них пытались принять на себя роль эдакой неприступной крепости, но женщину, которую нельзя было бы завоевать при помощи бриллиантов — особенно когда те достаточно крупные и дорогие, — встречать ему доселе не доводилось.
К своему же немалому удивлению, на обратном пути из театра князь стал склоняться к выводу, что избрал неверную тактику.
Локита, несомненно, настолько не похожа на обычную артисточку, что предложение подарка, олицетворяющего блеск и славу этого мира, такому совершенному, сотканному из эфира существу и впрямь, пожалуй, можно расценить как оскорбление.
«Я должен был действовать не так неуклюже», — укорял он себя.
Все еще хмурясь, он вошел в Английское кафе, где у него была назначена встреча с лордом Марстоном.
Меж ними было достигнуто соглашение, что если, как то с уверенностью предвкушал князь, Локита явится на ужин вместе с ним, его друг немедля ретируется; теперь же лорд Марстон, не скрывая довольной усмешки, посматривал на князя, садящегося к столику в одиночестве.
— Сдается мне, она не захотела с тобой ужинать? — осведомился он.
— Я не застал ее в театре, — раздраженно отвечал ему князь.
— И что же, она не поблагодарила тебя за безделушку?
— Дуэнья возвратила ее, сказав, что мадемуазель Локита считает такой подарок оскорбительным.
Лорд Марстон был вне себя от восторга:
— Я ведь советовал тебе не обращаться с ней так, словно она заурядная хористочка, которой можно вскружить голову блеском камешков.
— Ты был прав, Хьюго, — с горечью согласился князь. — Придется начать все сначала.
— Можешь уже сейчас начать оплакивать свое поражение, дружище. Эту крепость осаждали и не такие, как ты, и все тщетно.
— Не такие, как я? Проклятье! Что ты хочешь этим сказать? — в бешенстве воскликнул князь.
Лорд Марстон расхохотался:
— Иван, я просто мечтаю дожить до того дня, когда женщина, которую ты определил себе в пассии, не станет опадать в твои объятия подобно сочной вишне.
— Спокойно! Это только начало! В конце концов я буду праздновать победу, а ты любезно приведешь в мои конюшни своего Зимородка.
