— Я не вам говорил, а ей! Она сама…
— Сядь! — Анна Борисовна хлопнула ладонью о стол. — Потрудись хоть сейчас вести себя прилично! Тебя ещё спросят, как это она сама… Не хватает даже мужества признаться. Или ты думаешь, я ничего не видела и не слышала?
Валька медленно сел. Но класс уже гудел, и голоса в поддержку Бегунова ясно выделялись в общем шуме.
— Интересно вот что, — перекрывая шум, заговорила Анна Борисовна. — Бегунова защищают те, кто сам не в числе лучших: Лисовских, Кольчик, Воробьёв… («Раньше она сказала бы ещё: Бестужев», — подумал Валька. Но сейчас Сашка молчал.)
Маленький Витя Воробьёв смешно сморщился: «С чего это я в худшие попал?»
— Да-да! И ты, Воробьёв! Ты тоже последнее время распустился… И меня удивляет, почему молчат наши активисты?
— Можно, я скажу? — Эмма Викулова на передней парте вскинула руку.
— Очень хорошо. Скажи.
— Все мальчишки считают, что если они сильные, значит…
Мальчишки подняли гвалт.
Встал Равенков и резко потребовал:
— Тихо! Пять секунд на установку тишины. Раз…
Тишина повисла над партами, тяжёлая, но непрочная.
— Непонятно, почему молчат пионеры, — сказал Равенков. — Почему молчит командир отряда Левашова. Она, кстати, соседка Бегунова по парте.
Светлана встала.
— Я в командиры не просилась. И в соседки к Бегунову не просилась. Пусть Бегунов сам говорит.
— Хорошо, пусть, — согласилась Анна Борисовна. — Говори, Бегунов.
Что говорить? Опять доказывать одно и то же?
— Я уже говорил.
— Мы пока ничего не слышали, кроме грубостей. Может быть, ты объяснишь своё поведение?
— Я вырвал свой альбом. И я не грубил, я про неё сказал.
— А ты не мог не вырывать, а сказать спокойно, чтобы она отдала.
— Будто она понимает! — крикнул Витька Воробьёв. — Она как обезьяна!
— Она дразнилась!.. Сама виновата! — зашумели мальчишки.
— Ти-хо!
— Разрешите, я скажу, — попросил Володя Полянский. И, не дожидаясь ответа, вышел к столу.
Высокий, в отутюженном чёрном пиджачке, подтянутый и какой-то слишком взрослый. Вальке он не нравился. Казалось, что Полянский считает себя умнее остальных и в класс ходит только по необходимости. Говорят, он занимался в драмкружке Дворца пионеров и даже по телевидению выступал. Может быть. Валька не знал.
— Бегунову трудно говорить. Не все умеют говорить, когда волнуются, — сказал Полянский, поглядывая исподлобья на класс.
— Ты зато умеешь, — хихикнула Эмка Викулова.
— Я умею… Я хочу сказать про Бегунова. Получается, будто он какой-то преступник. И в том виноват и в этом. А тут всё просто. Лагутина схватила его альбом. Она знала, что Бегунов не хочет, чтобы альбом смотрели, но схватила… Вот Викулова говорит, что ребята силой пользуются. Это неправда. Бегунов не сильный. И он не дрался, он просто альбом вырвал, чтобы она не смотрела. Даже Юрий Ефимович не стал смотреть, когда Бегунов сказал, а она…
