Валька шагал и насвистывал, хотя при морозе это довольно трудно.
На автобусной остановке галдели и веселились малыши. Человек тридцать. Наверно, первый класс. Тут же была их учительница, совсем молодая, похожая на Валькину сестру Ларису, которая училась на геолога в Ленинграде. Учительница наводила порядок:
— Иванов! И-ва-нов! Зачем ты полез в снег?! Сейчас подойдёт автобус, сию же минуту становитесь в пары!.. Андреев! Коля Андреев! Кому я говорю!.. Никто не смейте выходить на дорогу — там машины!.. Малеева и Ковальчук никуда не поедут, а немедленно пойдут домой, если не перестанут толкаться. Никуда не отходите… А где Новосёлов? Новосёлов Игорь!
Новосёлова Игоря не было. Едва наметившиеся пары опять рассыпались.
— Ребята, кто его последний раз видел? Тише, отвечайте по порядку! Ой, да замолчите же вы!
— Шичас прыдёт, — пробубнила толстая девчонка, до носа закутанная шарфом. — Он шкоро…
— Вон он идёт! Вера Павловна, вот он!
— Ура, Новосёл!
Валька оглянулся, охнул и остановился. Если бы он был девчонкой, то, наверное, завизжал бы от восторга. Новосёлов был просто великолепен! Рыжая ушанка сидела на его голове удивительно лихо — боком. Она сползла ему на левую бровь, а с правой стороны открывала лоб. Одно ухо шапки торчало в сторону, как у весёлого щенка, и пружинисто подпрыгивало. Шарф распустился и лежал на плечах широким зелёным кольцом. Тонкая шея Новосёлова торчала из расстёгнутого мохнатого воротника, словно из грачиного гнезда. На круглом лице его было написано блаженство. Осторожно нёс он перед собой распечатанное эскимо. Через каждые два шага Новосёлов радостно жмурился и розовым языком касался шоколадного бока. Он держал мороженое голыми пальцами, а пришитые к рукавам варежки раскачивались на тесёмках, как маятники.
Вот схватить бы сейчас карандаш, встать бы с альбомом в тень, за выступ дома… Вот был бы рисуночек! Даже название придумалось сразу: «Нарушитель».
«Ну ладно, — подумал Валька. — Я его запомню, а дома сяду за рисунок.
А у Веры Павловны Новосёлов радости не вызвал. Наоборот.
— Это что же такое?! В такой мороз! Кто тебе разрешил? Новосёлов, перестань сейчас же! Где ты был? Я кому говорю!
Но бронебойная очередь запрещений и вопросов не задела Новосёлова. Он приближался всё так же медленно и молча. Остановился.
— Где ты его ухитрился купить? — отчаянным голосом спросила Вера Павловна.
Новосёлов махнул в сторону Гастронома:
— Тама… — Один глаз его был в тени шапки, а другой, синий и блестящий, преданно смотрел на учительницу.
