Филип отвернулся.
— Мне неприятно причинять тебе боль, дорогой мой, — заговорил вновь мистер Коул, — но я иду на это ради твоего же блага. — Коммерсант немного помолчал, задумчиво выпятив нижнюю губу, а затем продолжил: — Вот что я тебе скажу. Забудь на неделю про свои личные дела. Внимательно изучи счетные книги. И ты будешь вынужден признать мою правоту. Мое предложение остается в силе в течение семи дней. Будь мужчиной, сынок. Сделай правильный выбор.
Итак, сегодня Филипу предстояло принять первое самостоятельное решение, и он боялся совершить ошибку. Предложение Коула выглядело соблазнительно. Однако молодой человек чувствовал: с этим предложением, точнее, с самим мистером Коулом, было что-то не так. Возможно, Филип слишком походил на отца, который предпочитал заниматься наукой и никогда не проявлял особого интереса к деньгам. Он рассуждал так же, как отец. Пусть деньги сами позаботятся о себе. В конце концов, умирая, Бенджамин Морган вспомнил не о них, а о фамильной Библии. Да и потом, Филип должен подумать о себе… Молодой человек во что бы то ни стало хотел получить ученую степень. Значит, чем быстрее он отправится в путь, тем лучше.
— Сожалею, мистер Коул, — произнес Филип ровным голосом. — Но я не могу отложить поездку. Думаю, с продажей нашей доли придется повременить.
Дэниэл Коул раздраженно покачал головой.
— Ты копия отца.
Филип Морган воспринял эти слова как комплимент.
С жадностью глотая ртом воздух, Филип выгнулся дугой и заерзал в седле. Из его груди вырвался хрип. Пытаясь победить удушье, молодой человек дышал глубоко и ровно. Хотя океана не было видно, Филип чувствовал его свежее дыхание. Соленый морской ветер наполнял легкие воздухом и помогал одолеть болезнь.
Филип находился в пути уже вторые сутки. Его лошадь, измученная и голодная, понуро трусила по дороге. В первый день своего путешествия молодой человек совершил переход в сорок миль — от Кембриджа до Провиденса. Вечером он добрался до таверны «Красный Лев». Утром, наскоро перекусив и разузнав у хозяина дорогу, он сел в седло и поскакал по Южной дороге — через Потакет, Уорик и Уикфорд — в резервацию наррагансетов. Все шло хорошо до Уинкфорда — едва Филип миновал этот город, у него начался припадок удушья. Приступ на какое-то время отвлек молодого человека от печальных раздумий, не покидавших его с самого Кембриджа.
Филипу не хотелось уезжать из дома. Он жалел, что отец обратился к нему с такой нелепой просьбой. Не случись этого, он сидел бы сейчас у камелька с книгой в руках и готовился к занятиям или прогуливался бы с Пенелопой по Брэтл-стрит. И вот вместо того, чтобы заниматься милыми его сердцу делами, он разыскивает Библию, потерянную в незапамятные времена; едет, покачиваясь в седле, в какой-то медвежий угол и вспоминает злые рыдания, которыми провожала его невеста.
