— Ты и сама как мальчишка, Жорж. — Отец дернул за обвисшие поля шляпы, нахлобучив ее дочери чуть ли не на глаза.
— Дождаться не могу, когда мы наконец расстанемся с этим неуклюжим корытом и снова будем плавать на судне вроде нашего.
— Я тоже часто вспоминаю «Сью Элли» и то, какие виды открывались с ее верхней палубы, — задумчиво произнес отец.
— Ничего, все вернется, вот увидишь.
— Не знаю, не знаю… Все было совсем иначе при жизни твоей maman…
Бог знает почему, после этих слов Жоржетта впервые заметила, как сильно постарел отец за прошедшие три года.
— Я когда-нибудь рассказывал о том, как впервые увидел ее? — спросил он. — Помнится, она сидела на качелях и тихо раскачивалась. На ней было легкое светло-зеленое платье, и она показалась мне прекрасной, как летний полдень. А я тогда шел мимо по дороге на Натчез, к дому старого Роблина, с которым договорился насчет хлопка. И вот представь, сидит девушка, совсем одна, на качелях, подвешенных на толстой ветке старого дуба, а солнечный свет пробивается сквозь крону, и крохотные зайчики, сияющие, как только что отчеканенные пенни, ложатся на ее медно-рыжие волосы… Да… такой она мне предстала тогда, моя Элен. Увидела меня и улыбнулась. Никогда не забуду ту ее улыбку, сколько бы ни прожил. Она была дочкой богатого лавочника, а я… что я? Я просто гонял баржи по реке, пока не встретил мою Элен. И как только мне удалось уговорить ее пуститься со мной в бега? Должно быть, сама судьба мне тогда помогла. — Он покачал головой, словно отказываясь этому верить. — Да, видно, именно так.
— Не судьба, а твой хорошо подвешенный язык! — Жоржетта невольно улыбнулась. — Мама не раз говорила, что ты любую пташку выманишь из гнезда.
— Пташку! Вот потому-то я и хотел назвать тебя Ласточкой Элен.
Глаза его внезапно заволокло слезами, и Жоржетта ощутила стеснение в горле.
— Голосок у тебя был такой нежный и звучный, прямо как у пташки. Но Элен умела настоять на своем, если что-то было ей не по сердцу. Она сказала, что это будет фривольное имя… Фривольное, подумать только! Вот так ты и стала Элен Жоржеттой, в честь матери и тетки разом. Правда, от Элен тебе досталось не только имя, но и волосы. Ах, эти чудесные волосы! — Отец дотронулся до ее шляпы и с неудовольствием сдвинул брови. — Тебе надо бы гордиться ими, выставлять напоказ, а не прятать. Твоя maman всегда хотела…
— Я помню, папа. И знаешь, я как раз подумываю о том, чтобы завтра принарядиться.
