Осененный какой-то мыслью, он достал из нагрудного кармана толстую пачку банкнот стодолларового достоинства, отсчитал пять и протянул Динку. Неф был так поражен, что даже не подумал протянуть за ними руку, только смотрел с приоткрытым ртом.
— Бери же! — поощрил Пирс. — Это твои деньги, делай с ними что хочешь. Можешь поставить на свою лошадь. Если Пегас победит, считай, что у тебя начнется новая жизнь — жизнь свободного человека.
— Чт-то? — запинаясь спросил негр. — Чт-то вы сказали, сэр?
— Я хочу поставить все, что имею, на лошадь, которую купил, — сказал Пирс, убирая остальные деньги в нагрудный карман. — Если хочешь, могу поставить и за тебя.
— Нет, не то… вы сказали, что я буду свободен. Ведь я не ослышался, сэр? — робко осведомился жокей.
Пирс внезапно понял, что сейчас наиглупейшим образом прослезится, и поспешил дружески похлопать Динка по плечу:
— Именно это я и сказал, приятель.
— Тогда… — Неф благоговейно дотронулся до руки с банкнотами, слегка ее отстранив. — Поставьте за меня, сэр, и спасибо вам. Я буду богат… — Он покачал головой, отказываясь верить, и добавил чуть слышно: — Богат и свободен…
Его простодушная уверенность бальзамом пролилась на сердце Пирса. Очевидно, Динк не мыслил себе иного исхода скачек, кроме победы. Что ж, если он готов поставить все свое будущее на Пегаса, это что-нибудь да значило.
Пока он размышлял, лицо жокея вдруг омрачилось, плечи поникли.
— Это ведь была шутка, сэр? Я понимаю…
— Мне и в голову не пришло бы шутить так жестоко, — заверил Пирс, стараясь говорить убедительно.
— Но как же… вы ведь потратили на меня деньги, пусть даже и не слишком большие. Вы их потеряете, сэр.
— Если ты будешь так настаивать, я, пожалуй, возьму и передумаю, — строго сказал Пирс, но потом улыбнулся, чтобы не дать этому забитому созданию окончательно приуныть. — Не волнуйся, приятель, все в порядке, вот теперь я и в самом деле шучу.
Несколько пистолетных выстрелов заставили его подняться и поправить цилиндр.
— Похоже, всем не терпится начать торжества. Скоро мы причалим. Я собираюсь немного прогуляться по городу и разузнать, каковы ставки.
«И присмотреть парочку хорошеньких мордашек, — добавил он мысленно. — Вряд ли здесь найдется что-нибудь стоящее, но кто знает… Порой среди лесов и полей подрастают настоящие красавицы, пусть даже им и далеко до кокеток Нового Орлеана».
Юные леди Луизианы и в самом деле не только славились красотой, но и в совершенстве владели искусством обольщения. Одна мысль об этом заставила сердце Пирса забиться быстрее. Как они шествовали, эти южанки, вдоль решетчатых изгородей, за которыми в тени садов прятались белые особняки, как грациозно покачивались их пышные юбки. Прекрасные… и недоступные для него, во всяком случае, в последнее время.
