— Что ты здесь делала? — громко спросил он.
— Я выменяла немного оленины на рубашку, — ответила Шарлотта.
Фрэнсис нахмурился. В его взгляде было заметно напряжение, которое показалось ей тревожным и таинственным.
— Что случилось? — в конце концов, спросила она, несмотря на его молчание.
— Эти индейцы грязные, — сказал он спокойно. — Я не хочу, чтобы ты находилась рядом с ними.
— Ты в своем уме? — возразила она. — Часто от помощи индейцев зависит, выживут ли люди в дороге или нет, Фрэнсис. Индейцы действительно знают, что они здесь делают.
— Пускай другие находят с ними общий язык и разговаривают с ними, — сказал он, и в его голосе прозвучали странные, незнакомые нотки.
— Я не понимаю тебя, — сказала она. — Почему, скажи на милость?
— Ты видела, как тот дикарь смотрел на тебя? — спросил он. — Если бы он мог раздеть тебя глазами, он бы это сделал.
— Что ж, по крайней мере, хоть кто-то этого хочет, — вырвалось у нее.
Едва эти слова сорвались с губ, Шарлотта увидела, какую боль они причинили Фрэнсису. Лицо мужа побелело, а губы сжались в тонкую линию.
— Я говорил тебе, Шарлотта. Это будет долгое и тяжелое путешествие…
— И мы можем оказать друг другу поддержку. И доставить удовольствие, — добавила она мягко, хотя никогда не представляла, что сможет когда-нибудь так открыто говорить о физической любви. — Разве ты не понимаешь, что я женщина, Фрэнсис?
Фрэнсис изумленно посмотрел в ее глаза, шокированный такой откровенностью. Не сказав ни слова, он большими шагами пошел обратно к лагерю, а Шарлотта осталась одна в ярких лучах полуденного солнца. От земли вверх поднималось тепло.
— С вами все в порядке? — послышался позади нее чей-то голос.
Шарлотте не хотелось оборачиваться. Да ей и не нужно было этого делать, чтобы узнать, кто это был. Уже почти две недели ей удавалось избегать встреч с Люком Эшкрофтом, и он уважал ее просьбу оставить ее в покое.
Но сейчас он опять был здесь. Он стал прямо перед ней. Его плечи почему-то казались еще шире, чем прежде, его каре-зеленые глаза — еще глубже. Он был самым привлекательным мужчиной из всех, кого Шарлотта знала.
Она не полностью отдавала себе отчет в том, что стоит посреди прерии с этим мужчиной, что рядом никого нет и что, хотя все и могли их видеть, никто не мог слышать их разговор. Но было совершенно ясно, что ей нужно уйти, потому что она и так слишком много думала о Люке Эшкрофте в течение многих долгих, мучительных ночей.
И она слишком, слишком хорошо понимала, что Люк Эшкрофт стоит достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней. Видит Бог, она даже не могла себе представить, как сильно хочет этого, до того, как встретила его сегодня.
