А Гарт продолжал:
— Не я один заметил, как вы ладите между собой. Соседям хотелось бы, чтобы вы постоянно жили в особняке — это было бы справедливо.
— Это невозможно.
— Знаю. Вы с Клэр связаны словом, и сдержите его. Вот поэтому-то все хотят, чтобы хозяином здесь был ты. Тебе можно верить, как и твоему отцу. Конечно, если Клэр хочет выйти за Маршалла и уехать в Хантингтон… Это ее право, и никто не будет на нее в обиде. Она заслуживает счастья.
— Как я посмотрю, Клэр все очень любят?
— Да. Очень. А теперь она, небось, думает, куда мы подевались.
Но Бернард засомневался в том, что Клэр по нему скучала, так как из открытой двери хижины Лилиан доносились смех и хихиканье.
— Вы уже вернулись? — удивилась Клэр и, схватив со стола полотенце, вытерла руки. — Что-нибудь поймали?
Ее улыбка и хорошее настроение разогнали мрачные мысли Бернарда.
— Ты сомневаешься в моих способностях рыболова?
— Значит, у нас есть еда?
— Я поймал угрей даже больше, чем Гарт.
— Гарт просто уступил тебе первенство, — вмешалась Лилиан. — Этот парень знает все выемки, где спят в пруду рыбы. Ну-ка, посмотрим, что вы принесли.
Чувствуя, что Лилиан права, Бернард поставил ведро на кухонный стол и бросил через плечо взгляд на Гарта. Тот спрятал улыбку и ничего не сказал. Бернард облегченно вздохнул — ему не хотелось уступать Гарту в ловкости.
— О, какие крупные. Их хорошо поджарить, Замечательно, Бернард, — сказала Клэр.
Он весь засветился от ее похвалы.
Клэр вытащила из ведра угря.
— Не понимаю, как такое уродливое существо может быть вкусным? — спросила она.
— О, он восхитителен, если его начинить диким луком и поджарить, — засмеялась Лилиан.
— А около особняка растет дикий лук?
— Да. Бернард вам покажет.
Клэр отдала Лилиан одного угря и взамен получила пучок петрушки, а на обратном пути Бернард с Гартом набрали лука.
В очаге разожгли огонь, почистили рыбу, и Бернард попросил Клэр принести воды. Пока она отсутствовала, он вытащил реликвии. Бернар поочередно раскрывал кожаные сумочки и резные шкатулки, объясняя, что´ в каждой находится. Самую большую и ценную реликвию он оставил под конец.
— Пресвятая Дева. — Гарт аж присвистнул. — Это кое-чего стоит.
Бернард положил на стол ковчег — весь в золоте, серебре и драгоценных камнях.
— Говорят, что в нем кость от руки Святого Вавилы — сирийского епископа-мученика. Я выиграл реликвию и понятия не имею о ее цене.
Гарт с минуту внимательно рассматривал реликвию, потом спросил:
— И что ты хочешь, чтобы я с ними сделал?
