— Довольна? — спросил Эл.
— Замечательно, — ответила Даллас.
Он снова взял ее за руку, и они молча слушали музыку, доносившуюся к ним из четырех динамиков.
Недалеко от поворота на побережье Эл заметил забегаловку.
— Сосисочное время?
— Это же у нас в программе, — заметила Даллас. — Побольше горчицы.
— Люк, две сосиски, одна с кэтчупом, другая с горчицей.
Люк повернул большую машину на стоянку, вылез и вернулся с двумя сосисками. Они жадно их съели.
— Читал о тебе, — сообщил Эл. — Чего только не бывает, верно? Ты далеко ушла от того старца на юге Франции.
— Тот старец — самый богатый человек в Америке.
— Так ты поэтому была с ним?
— Как поживает твоя жена?
— Какое отношение моя жена имеет к этому разговору?
— Такое же, как и мой старец, а именно — никакого.
Эл засмеялся. Как приятно встретить женщину, которая не лезет в карман за ответом. В первый раз она даже не согласилась с ним переспать. Разумеется, она скажет „да" во второй раз. Чего и следовало ожидать.
Даллас глубоко вздохнула. Она была с ним. Удивительно приятно. Весело. Но все это дерьмо. Суперзвезда на очередной охоте. Ему нужно одно — добавить ее имя к своему списку. Он женат, так что для нее здесь самое большее — несколько приятных ночей. Кому это надо? Только не ей. Так что она здесь делает? Она и себе не могла ничего объяснить.
Потом они гуляли, держась за руки, по пляжу в Малибу. Даллас сняла туфли, а Эл закатал штанины брюк. Говорили они обо всем подряд. О понравившейся телевизионной программе. Книге, которую, по мнению Даллас, стоило прочитать.
— Слушай, а почему бы нам не поплавать? — предложил Эл.
— Ты что, шутишь? Я буду себя чувствовать, как девушка в „Челюстях".
— Да ладно, будет здорово. Посмотри на волны.
— Вот ты и плыви.
— Это что, вызов?
— Давай, давай.
— Держи. — Он протянул ей пиджак, потом снял рубашку и брюки. К черту все, подумал он, и стянул трусы. Пусть видит, что он ей приготовил.
Она и не подумала взглянуть, просто сказала:
— Будь осторожен, я не умею делать искусственное дыхание.
Он побежал к темной воде, поднырнул под большую волну и поплыл дальше, где уже было спокойнее. Потом повернулся и посмотрел на берег. Она все еще стояла с его одеждой в руках.
— Иди сюда, — крикнул он, — вода — как парное молоко.
Она помахала рукой. Не услышала его слов.
Даллас села на песок. Почему, когда он ее поцеловал, она, как ей показалось, распалась вся на мелкие кусочки? Почему она хотела его с такой страстью, какой не испытывала никогда в жизни? Ей потребовалась вся сила воли, чтобы оттолкнуть его. Каким образом удалось ему так завладеть ее чувствами?
