— Ты великий охотник, хан–шэ, чужеземец. Мне ещё не приходилось видеть, чтобы человек в одиночку удерживал одним копьём хугу–хугу, пока он не умрёт от яда красной травы. Это уже третий хугу–хугу, который приходит из Чащи в наш Дом с тех пор, пока я вождь ан–мо–куну. Первый раз умерло девятнадцать людей нашего рода, второй раз — двадцать два. Только Великому Небесному Охотнику ведомо, жизни скольких моих соплеменников пресеклись бы сегодня, если бы не ты, Хан–Шэ, — теперь мы будем звать тебя так, Пришедший–Из–Леса.
Человек внезапно осознал, что он ясно понимает всё то, что говорил, обращаясь к нему, вождь лесного племени. Щёлканье и свист пропали, голос охотника ясно звучал в сознании человека. Что ж, Хан–Шэ так Хан–Шэ — это имя ничуть не хуже любого другого из тех, что дают друг другу разумные. Они полагают, что он одолел тварь копьём — пусть будет так. Лишнее знание в данном случае только помеха, и тёплая приязнь, ясно читавшаяся сейчас на лицах обитателей посёлка, которые собирались вокруг поверженного страшилища, легко может уступить место страху перед Непонятным. И тогда человек заговорил сам, ничуть не сомневаясь в том, что его поймут так же легко, как он сам понял речь вождя:
— Благодарю тебя за имя, вождь племени ан–мо–куну. Вы приняли меня, когда Лес отпустил моё тело, и я оказался усталый и голодный у порога вашего Дома. Я выплатил свой долг приютившим меня, и пока я здесь, народ ан–мо–куну может всегда рассчитывать на мою руку, руку помощи в любой беде.
— Учтивая речь, Хан–Шэ. Я не удивляюсь тому, что ты заговорил на нашем языке — дух хугу–хугу, уходя, отдал тебе это знание. Зверь этот редок и очень опасен, однако владеет волшебством, которое может быть в некоторых случаях полезным людям Леса и Реки — ан–мо–куну. Нам надо о многом поговорить с тобой, пришелец, но сначала… — и вождь повернулся к собравшимся сородичам. — Хи–Куру!
Из толпы выступил тот самый молодой воин, который спас соплеменницу от чудовища и умудрился спастись сам. С одежды его, располосованной гигантскими когтями, стекала вода — воин проплыл по рву в реку и выбрался на берег уже в самой деревне. И девушка была тут же, она выглядывала из‑за спины Хи–Куру, вся в царапинах и ссадинах, с глазами, из которых ещё не исчезла тень пережитого ужаса.
— Хи–Куру и Джэ! Вы неосторожно разбудили хугу–хугу и навлекли страшную опасность на весь наш род. Сколько храбрых охотников и красивых женщин ушло бы в Хижины Предков, если бы не отвага и умение Хан–Шэ? Вы будете наказаны, оба!
