– Работа ради работы не имеет смысла, – туманно ответил Паша. Он взял у дрожащей от негодования Элли бутылку и сделал пару глотков, потом продолжил: – Работать надо для себя, для души – за деньги или за славу, но всегда только из интереса. У меня интересов в жизни нет, поэтому я не работаю. Но они были, эти интересы. Благодаря моим родителям. А уж почему эти интересы вдруг исчезли – это мое личное дело.
– У таких, как ты, всегда есть оправдания, – с презрением сказала Элли. – А как ты оправдаешь то, что бросил свою беременную жену?
– Я не ищу оправданий… – начал он, но Элли его перебила:
– Ты свободен!
Пашка встал. Он был рад, что все так получилось, – вполне естественно. Надо было возвращаться к Яне, надо было принимать решение.
– Спасибо, – сказал без иронии бывший сыщик.
В Гродин Седов вернулся с тяжелым сердцем. Ему казалось, что для принятия решения потребуется только время. Он очень рассчитывал, что соскучится по Яне, что придет к простому и ясному осознанию того факта, что без нее его жизнь – растянутое во времени самоубийство – отвратительна. Жизнь не обязательно должна быть пронизана смыслом, как парча золотыми нитями, убеждал себя Пашка, пока ехал в автобусе. Все это чушь. Миллионы людей живут без всякого золота, просто живут, потому что родились и еще не умерли. Разве этого мало?
Но все в нем бунтовало против такого решения, и в итоге малодушие победило: Павел Петрович решил взять еще один тайм-аут – подумать. Правда, он и сам не знал о чем.
Ключ от своей квартиры он нашел в трещине деревянного подоконника. Это было секретное место, в котором они с Яной оставляли его, потому что ключ давно осиротел, его близнецов Паша растерял. Квартира встретила пустотой, его вещи лежали на полках шифоньера, Яниных вещей не было.
Паша полез в холодильник, нашел водку. В шкафчике под раковиной на кухне – картошку. Эти два продукта и составили его ужин. Вечер он провел у компьютера, читал новости, искал интересненький боевичок онлайн. Только нашел его, как уснул.
Утром принял душ, с тоской доел вареную картошку и вышел на улицу. Он собирался ехать к Яне.
Паша шел к остановке, не глядя по сторонам, потому что глядеть было особо не на что: промышленный район, куда он перебрался после продажи своей квартиры, представлял собой унылую картинку. Его, как из спичечных коробков, поставленных на попа, собрали из унылых панельных многоэтажек, хорошо еще, что архитектурный позор людей прикрыла деревьями природа, иначе тут каждый выл бы волком с утра и до вечера.
