— Я и сам много лет ходил в охотниках, да теперь остарел маленько… — Он смотрит на затухающие дневные краски на вершинах гор и продолжает: — Далековато живем, а кедровники тут богатые. А где кедровники, там и бельчонка и другой зверь держится. Промашки не бывает… Осенями шишку кедровую бьем, орех вьюками переправляем. Масло-то первеющее из ореха получается…
Долго рассказывал Аверьян Евстигнеевич про колхозные дела, и под его негромкий говорок я незаметно уснул.
Ночь была теплая, утро подкралось незаметно, и я проспал.
Старик сварил уху из попавшихся в мордушку хариусов, нарезал хлеба и негромко окликнул меня:
— Пора, друг, вставать, уха стынет…
Я быстро вскочил, умылся кристально-чистой холодной водой из горной речушки и, когда вернулся, заметил, что рядом с котлом стояла дедушкина шляпа, полная зрелой дымчатой малины.
— Когда вы это успели: и уху сварить, и малины набрать? И почему меня не разбудили?..
— Спал ты хорошо, пожалел… А малина тут рядом, пошел за лошадями и набрал к чаю. Лесная-то ягода куда вкусней садовой… — И, разбирая рыбу, продолжал: — Харюзиш-ко-то дивно набился в мордушки, оставил я его в воде. К вечеру вернусь, присолю, а дома старуха пироги состряпает… Рыбка-то знатная, кушайте…
Солнце еще не показалось из-за горы, как мы тронулись в путь, и к полудню были у плотбища, на берегу бурной голубой Томи.
Нас заметили, и вскоре бородатый плотовщик, умело управляясь одним длинным шестом, погнал к нам лодку.
На плотбище
Простившись с проводником и переправившись на правый берег реки, я попал в довольно затруднительное положение, а в первые минуты оно показалось мне даже безвыходным.
Пробираясь девственной тайгой по еле приметным тропинкам к плотбищу, я надеялся достать здесь лодку и спуститься по Томи до города Кузнецка. Это была моя давнишняя мечта. Зимой, по вечерам, я долго просиживал над картой, чертил себе путь через тайгу, и, когда мой карандаш упирался в тонкую синюю линию реки, я облегченно вздыхал, словно уже совершил это заманчивое путешествие.
Выскочив из лодки на берег со своим небольшим багажом, я сразу же очутился в кругу лесорубов и, поздоровавшись, спросил:
— Смогу ли я у вас достать себе лодку?
— Лодку? — переспросил близко стоявший бородатый старик в накинутой на плечи телогрейке защитного цвета.
— Да, лодку?
Люди переглянулись, и я понял, что они в затруднительном положении.
— Мне нужно спуститься к городу. Я могу заплатить за лодку и, если нужно, оставлю ее там, где вы скажете…
