* * *
Первым, так и не дождавшись явления Кокцеи, заснул на ложе дядюшка Дидий, следующим скис Саотер. Остальные гости уже более дремали, чем веселились. Клеандр приблизившись к императору, предложил ему подумать о подданных и поберечь себя для завтрашних великих свершений.
— Не понукай! — нахмурился Коммод. — Не взнуздал. Что насчет Кокцеи?
— Запропастилась, господин, — с виноватым видом доложил Клеандр. — Как в воду канула.
Император не ответил. Он указал на проконсула, рабы подняли, взвалили дядюшку на опустевшие носилки, что вновь вызвало хохот среди участников пира, и понесли проконсула в предназначенную ему спальню. После некоторого раздумья цезарь приказал отправить Саотера в его собственные покои — решил, по — видимому, что толку от него сегодня мало. Он обвел взглядом оставшихся друзей, остановил взор на Нигре и указал на прислуживавшую ему рабыню.
— Эта тебе. Ты ведь любишь молоденьких.
— Благодарю, великий цезарь! — вскинул руку в воинском приветствии вояка и рубака.
— А вы, — обратился он к Переннису и Бебию, — хватайте, что приглянется. Клеандр, с Кокцеей разберемся завтра. Она будет жестоко наказана.
Бебий с трудом, то и дело упираясь плечом в стену, добрался до своей комнаты. От помощи императорских рабов, предложенных спальником, отказался. Ответил — не хватало еще, чтобы рабы водили римского легата под руки. Доверился только Диму, собственному слуге, с детства приставленному к нему. У себя в спальне позволил раздеть себя и сразу рухнул на постель. Затем объявил, чтобы Дим долил масла в светильник, поставленный на канделябр, и убирался в общую, к рабам. Он, Бебий, будет спать один. Пусть его не беспокоят.
Спал беспокойно и недолго. Не отпускала тревога, то и дело прорывалась в жутких сновидениях, будила, заставляла настойчиво искать ответ. Ближе к утру, но еще в темноте, ясно различил шорох. Тут же замер, постарался вспомнить, где сложено оружие. Потянулся — не достал. Что ж, под подушкой должен быть кинжал. Неверной рукой покопался под подушкой. Ага, клинок здесь. Вновь послышалось шуршание, теперь определил точно — ворочались под кроватью. Решили проткнуть снизу? Но кто, по чьему повелению?
Он осторожно спустил ноги, готовый тут же задрать их повыше. Обошлось. Затем решительно встал, отпрянул от кровати к стене. Снял с бронзового канделябра масляную лампу, наклонился, попробовал заглянуть под ложе. Не удалось. Пришлось поставить лампу на пол, встать на колени. В набитой темнотой глубине осветилось тусклое округлое пятно. Взгляд у Бебия был острый, наметанный — это же лицо! Тихо приказал.
