Молодой Витразин и Бебий обменялись взглядами, оба холодно улыбнулись. Сказать, что Бебий и Витразин Старший были не в ладах, значило безжалостно исказить истину. Не в ладах они были после первой встречи в Карнунте, в ставке Марка Аврелия, а после Антиохии, где Витразин, принимавший участие в заговоре Авидия Кассия, едва не погубил Лонга, они стали врагами, жестокими и беспощадными. Доклад Бебия о том, как бывший гладиатор, а в ту пору богатый вольноотпущенник, подвел под жуткую казнь личного телохранителя императора Сегестия Германика, послужил основанием удавить Витразина в тюрьме.
Император прервал воспоминания.
— Итак, Бебий, какие приемы ты предпочитаешь использовать в рукопашном бою? Какими правилами руководствуешься? Кого считаешь величайшим из гладиаторов? Согласен ли с Публием, что его отец Витразин наилучший боец из всех, кто выступал на арене?
Бебий немного растерялся.
— Государь, в рукопашной схватке важно не количество выученных приемов, а совершенное владение одним — двумя, не более пяти. Главное, отточить их до автоматизма. Правил немного. Первое, колющий удар — наилучший из всех доступных. Тот, кто пытается рубить мечом, подлежит осмеянию. Удар рубящий, с какой бы силой он ни падал, нечасто бывает смертельным, поскольку жизненно важные части тела защищены и оружием, и костями. Наоборот, при колющем ударе достаточно вонзить меч на длину пальца, чтобы рана оказалась смертельной, но при этом необходимо, чтобы клинок вошел в жизненно важные органы. Затем, когда наносится рубящий удар, обнажается правая рука и правый бок. Колющий удар наносится при прикрытом теле и ранит врага раньше, чем тот успеет заметить.
Он неожиданно прервался и глянул на императора.
— Прости, Луций, ты славишься умением фехтовать, а я рассказываю тебе азбучные истины.
— Пусть Витразин послушает. Он здесь похвалялся гладиаторским искусством. Мы поспорили, что лучший фехтовальщик моей армии справится с любым гладиатором.
— Только не с моим отцом! — воскликнул молодой человек. — Ему не было равных.
— Почему не было, — пожал плечами Бебий. — Его побеждали Осторий Плавт — это случилось на моих глазах. Однажды его одолел и Сегестий Германик, и только милость толпы и благоволение императора Антонина спасли его. Этого боя я, правда, не видал.
— Они побеждали, используя подлые приемы! — возразил молодой человек.
Бебий усмехнулся.
— В бою не существует подлых или неправильных приемов.
Публий Витразин решительно не согласился с легатом.
