— Может, я сегодня сильно ударился головой? Мне непонятно, — нахмурившись, ответил Анджело. — Будь добра, объясни, что ты имеешь в виду.
— Чуть раньше ты сказал, будто хочешь, чтобы я была твоей женой, — она смотрела на тающий в стакане лед, — но я не могу принять это. Но если ты просто хочешь изменить характер своих визитов ко мне ночью, чтобы я забеременела, то я… согласна. Но только на это!
Последовала еще более долгая зловещая тишина, после чего Анджело тихо и вежливо произнес:
— Я правильно понял тебя? Ты дашь мне доступ к твоему телу только для зачатия?
— Да. — Элли не смотрела на него.
— Святая Мадонна, Елена, ты же несерьезно! — хрипло произнес он.
— Нет, серьезно! Таковы мои условия — родить ребенка и продолжить род Манзини. Они не изменятся.
Он подошел чуть ближе, поднял руку, чтобы погладить ее по щеке, но Элли отпрянула. Должно быть, граф считает, что достаточно коснуться ее…
Анджело медлил, нахмурившись.
— Значит, мне не стоит и надеяться, что мы будем проводить ночи вместе, спать в объятиях друг друга после занятий любовью? — наконец сказал он.
Элли закусила губу:
— Почему бы вам не надеяться, синьор граф? Я не буду тратить впустую время и очень скоро подарю вам сына. — Она помолчала. — И я уверена, ваши ночи будут не так одиноки без меня.
— Как удивительно, что ты так думаешь. — Он залпом допил виски и прошел к двери. — А теперь, дорогая жена, давай ужинать. После чего я смогу, конечно, воспользоваться твоей бесподобной щедростью. Или мне нужно получить твое согласие в письменном виде?
Этот ужин стал самым сложным для обоих.
Элли почти не ела, а лишь размазывала еду по тарелке, притворяясь, что ест.
Анджело, к ее негодованию, съел все, что находилось перед ним, как будто и вовсе ни о чем не заботясь.
Позже в гостиной он буквально проглотил свой кофе и улыбнулся ей, хотя его глаза остались серьезными.
— Думаю, пора ложиться, дорогая. Я сообщу твоей горичной, что ее помощь сегодня не потребуется. Я жажду присоединиться к тебе как можно скорее.
«Как можно скорее», — крутилось в голове Элли, пока она поднималась к себе.
Она разделась, приняла душ и скользнула в шифоновую с кружевами ночную рубашку из ее приданого. Затем, сидя за туалетным столиком, принялась расчесывать волосы, как делала в брачную ночь, снова пытаясь успокоиться.
«Я должна, — думала Элли, — призвать все свое мужество. Или хотя бы попытаться скрыть, что вся дрожу».
Она положила щетку для волос и поднялась, когда в комнату бесшумно вошел Анджело, как обычно, в своем черном шелковом халате. Он остановился, оглядывая ее с ног до головы и ухмыляясь.
