С этого дня затертая рукопись вновь стала появляться на свет. Шаг за шагом Колумб проверял похищенные сведения и видел, что француз прав: природный дух не производится в сердце, темная кровь обновляется в легких, а в сердечной перегородке нет ни малейшего, хотя бы булавочного отверстия.
Весь материал Колумб разделил на три части и разнес по трем главам: «Предсердие и вены», «Сердце и артерии» и «О легких», чтобы никто не прошел мимо великого открытия Реальда Колумба.
На этих страницах можно было не выносить на поля заносчивые реплики о выдуманных ошибках Везалия, зато в самом тексте не раз появлялась гордая фраза: «Знай, любезный читатель, изучающий искусство врачевания человеческого тела, что воистину я первый наблюдал и описал это».
Работа близилась к концу, и сговорчивый живописец Паоло Веронезе уже резал доски для будущего фронтисписа книги, когда разразилась гроза.
Весть о том пронеслась над Европой подобно смерчу. В городе Вьенне, в самом сердце католической Франции, при дворе архиепископа скрывался беглый еретик Мигель Сервет. Схвачен самый враг рода человеческого, посягнувший на святую троицу, отрицавший таинства, а грязную природу поставивший превыше бога! Бунтовщик, посягнувший на основы мироздания, продолжатель дела трижды проклятого Томаса Мюнцера, в мерзких сочинениях отнимавший у власти право карать преступника, ныне сидит в подвалах того самого дворца, где так долго жил. Много лет Сервет разносил повсюду семена арианства, злого материализма и, как говорят, даже атеизма. Вместе с ним арестовано новое тлетворное сочинение, безусловно во всякой строке осужденное богословами и иными уважаемыми лицами. Скрываться же столь длительное время ему помогло то, что всюду он выдавал себя за француза и жил под именем Мишель де Вильнев.
Так вот кто поддерживал Везалия, вот какие друзья писали ему! Сначала Реальд почувствовал себя спокойнее, теперь его не обвинят в краже. Напугало, правда, неожиданное бегство еретика из вьеннской тюрьмы, но вскоре Сервета опознали в Женеве, и хотя там сидят проклятые богом и католической церковью кальвинисты, но даже у них не хватило духу приютить негодяя. Сервета судили и, к великой радости Колумба, отправили на костер. Еще прежде, на берегах Роны предана была огню опасная книга.
Казалось, все сложилось на редкость удачно, и лишь потом Колумб понял, в какую ловушку он попал.
Реальд Колумб сидел у открытого окна в своем римском доме. Вот уже год, как он переехал в Рим, где не стоит за плечами тень Везалия, где нет учеников, оставшихся верным фламандцу. Перед Колумбом лежала готовая, набело переписанная рукопись книги и темные пласты резаных досок. Хоть сейчас можно отдать книгу в типографию, и к ближайшей ярмарке она выйдет в свет. Но Колумб не торопился. Он сидел и думал, что на днях римским типографам напоминали о существовании каталога запрещенных книг. Конечно, труд Сервета сожжен, но в архивах инквизиции наверняка сохранился хотя бы один экземпляр. Вдруг кто-нибудь вспомнит, что такие же рассуждения о жизненном духе, о крови и сердце были в книге еретика? Последует обвинение в сношениях с арианами, а здесь, возле престола папы, пощады заподозренному в вольномыслии не будет. Значит, надо ждать. Опять, в который раз – ждать! Ждать.
