Способность различать слова schon[56] и schön[57], schwul[58] и schwül[59] приходит со временем произвольно. С фамилиями сложнее.
Картины, кстати, висят во всех отделениях. Этого Мане-Моне я видел в 5.2. Там был также Миро, Кандинский и куча хороших фотографий с цветами. В 4.1 висят настоящие картины. Подписаны: L.A.'99. Некоторые из них очень классные. Нарисованы шкаликом. Подарок пациента? В 3.1 сплошная ерунда. Цветы-цветы. Словно салфетки в рамку засунуты. На кухне, правда, висит акварельный рисунок с тушевым контуром. Картина каждый раз скрывается за открытой дверью. Я часто за распитием какао смотрю на неё. На ней изображена сценка на огромной кухне позапрошлого века. На переднем плане нарисована очень красивая девушка. Рисунок профессионала. Очень классный. Может быть, украсть?! На память о дурке.
Сижу на кровати. К компьютеру не тянет. Среди всякой мелочи нахожу бирку от ключа, что от моего предыдущего шкафа. Иду относить её обратно, возвращаю на место. По дороге встречаю Старика.
Он: Тебя перевели?
Я: Да. Отослали прочь.
Он: Жаль.
Что тут поделаешь?! Такова воля Аллаха.
Я: Всего доброго!
Он махнул рукой. Как мой дед когда-то. Déjà-vu.
На выходе из отделения, сестра: Вы уже перебрались?
Я: Да, съехал вниз.
Она:???
Я: Сначала было 5.2, потом 4.1, теперь 3.1…
Она: Что вы имеете в виду?
Я: Цифры: 5, 4, 3… Countdown.[60] Следующее отделение должно быть вторым. Катимся вниз.
Она: А! Ну, вы это, надеюсь, не серьёзно.
Я: Конечно же, нет (что я, псих что ли, чтоб сдавать свои планы?!). Спасибо за всё! Пока!
Она: Machen Sie es gut![61]
Заодно сходил в библиотеку и взял первый из трёх томов «1001 ночь». Сажусь на кровать, читаю.
Через пару часов по коридору слышны тяжёлые шаги, дверь отворяется и входит мой новый сосед. Большой, страшный на первый взгляд, но добродушный — на второй, человек с восточноевропейским акцентом. Говорит невнятно. Я не распознал его имени. Лет за пятьдесят.
Не люблю переспрашивать по несколько раз подряд. Потом разведаю. Делаю вид, что понимаю всё, что тот говорит. Несколько дней спустя, привыкнув к его речи, понимаю уже действительно всё сказанное.
Он пришёл после работы. После той самой — рабочей терапии. Им, оказывается, ещё за это дело доплачивают. Догадайтесь сколько?! Евро в час. Три часа работы в день — три евро. И здесь — эта пресловутая 1€-Job.
Царко, так зовут моего соседа, или Зарко (Zarko), имя его я считываю позже за обедом с карточки на боксе с едой, спрашивает, не против ли я того, чтобы держать всё время окна открытыми. Я — да, мне так тоже больше нравится: прохладно и свежо. Отлично! Он угощает меня печеньем и уходит курить.
