Не помню, чтобы он пукал. А пукают здесь все — первым пукающим мальчиком в моей истории был Вождь.
В понедельник я выпросился в Ганновер. Нужно было съездить в «Каргу» повидать всю свою дружную рабочую братию. Официальной причиной было желание шефа взять меня на работу. Поездка эта стоила мне многих сил, и я очень устал. Приехал домой еле живой. Это не описка. Я действительно приехал домой. Так и сказал встретившей меня русской медсестре: «Вот я и дома! Есть уже такое ощущение». Отдал ей сумку со своим компьютером.
Глядел на себя в зеркало и ужасался: весь бледный, красные пятна на лице, лопнувшие сосудики в глазах. Чёртовы медикаменты!..
Вывез из «КАрги» наказ от её «каргИ», Эльвиры, одной из моих близких друзей: Живи один. Всё. Нет больше этого назад. Забудь. Думай в другом направлении. Понял?..
Живи один.
Я не смогу.
Без Тани.
Не могу.
А дети…
У этого уравнения нет решения. Мой компьютер выдаёт сбой за сбоем. Который уже год подряд…
Во вторник был тут же выцарапан из комнаты Розамундой. Она сказала, что её побила Секс-Бомба. Что?.. Но она удержала себя в руках. Она суфистка. Никакого насилия. Увела меня в конец коридора, где стоят два кресла и о чём-то долго рассказывала. В какой-то момент я нашёл нужным рассказать ей о том, что мой сосед-программист заимел привычку просыпаться раз пять за ночь: он включал свет, который меня будил, я слышал шипение открываемой бутылки с минералкой, плеск воды в кружке, звук завинченной пробки, свет выключался, слышались жадные глотки, стук чашки по поверхности тумбочки…
Розамунде: А зачем ему кружка? Он что, из бутылки не мог попить?!.
Я: Ну, так вот и я о чём.
Розамунде разрывалась от хохота.
Она всё больше и больше стала рассказывать о себе, о своей службе в Бундесвере[47]; о том как она создавала медиа-архив для своего отделения; о том, куда ездила в отпуск… Рассказала, что однажды в Каире зашла в мечеть в брюках. К ней подошла женщина и спросила, почему та не в платье, а Розамунде ей ответила, что находится в путешествии и платья у неё с собой нет. И она разговорилась с этой женщиной…
Я: А Вы хорошо знаете арабский?
Она: Нет, только несколько фраз. Я пыталась учить, но мои мужья говорили со мной лишь по-немецки, в то время как со всеми прочими своими друзьями — по-арабски… Я знаю: Инщаа-аллаа! Это значит: Во имя Господа! И ещё арабы часто говорят: Альхамдулилля! Это: Если Богу так угодно! Они всё время так говорят — то к месту, то не к месту.
