Сзади подходит медбрат: Фрау Кюн, успокойтесь! Отдайте мне сейчас же Ваш плейер!
Он забирает у неё мой iPod и уносит его в свою коморку. Я равнодушно наблюдаю эту сцену. Эделе поворачивается ко мне: мол, отобрали.
Я: Не следует забывать, где мы находимся… Мы здесь немножко бесправны.
Эделе достаёт из кармана свой собственный плейер и включает свою «Группу крови» — «Бохум» Грёнемайера.
Потом этот турок-медбрат попросит меня никому не давать свои вещи, чтобы не повторялось подобное. Иначе…
А это «иначе» мне представляется до мерзости скучным и в этом «иначе» не хочется жить. У меня вся жизнь это сплошное «иначе».
Эделе попросит у меня номер моего телефона и адрес. Нам нужно будет обязательно встретиться после выхода из клиники.
Эделе, у меня нет телефона, адреса тоже нет. Я бездомный и безтелефонный. [Я не хочу заводить новых знакомств в психиатрии. Просто не хочу.]
Эделе начинает мне рассказывать о себе.
Я тут же понимаю: попался.
У неё маниакальная депрессия, что она о себе точно знает, и явная шиза, о которой я догадываюсь позже, а она вряд ли.
Она гордо называет себя человеком 68-года, она была в оппозиционной внепарламентской партии. Была революционеркой. Настоящей, безбашенной. Она изменила мир. Мир говно, но благодаря действиям её партии, партийной газете, которую она выпускала вкупе с другими партийцами, он — этот сраный мир — стал лучше. Как они боролись со всей этой людской тупостью! Как бичевали в себе самих корыстолюбие! Как выстраивали новые приоритеты в человеческих отношениях! Это было безумством, но они боролись за светлое небо над головой…
Главарём их «банды», студенческого движения в западной Германии в 60-х, был человек, который впоследствии умер в ванной. От эпилепсии, ставшей следствием его избиения. Поэтому у них был классный лозунг: «Мы моемся дальше, Руди[20]!"
Она была неистовой в своей борьбе, ей приходилось спать со всеми мужиками из её окружения: с толстыми, безобразными, уродливыми, чтобы тем самым доказать свою любовь мужу, с которым она уже 35 лет как вместе, который плохо воспитан матерью, и она, Эделе, хочет, чтобы он переехал жить в домик на её садовом участке, прочь из её квартиры, однако, она всё ещё очень любит его, он платит ей 500 евро в месяц за съём её личной квартиры, в которой он живёт, пока она проходит лечение здесь в клинике. Она раньше много работала, сама была медсестрой, единственной в своём роде медсестрой, её очень любили пациенты и завидовали сослуживцы, но потом выгнали с работы. Четыре года не могли выгнать, но в результате выгнали. Теперь она не работает. Хочет преподавать немецкий язык турецкой девочке, чтобы самой выучить турецкий, ведь в Германии уже так много турок, она хотела бы говорить с ними на их родном языке. Ещё она хочет русскую девочку, чтобы научиться русскому. Русских здесь тоже много. Для турецкой девочки она уже купила куклу за 55 евро в магазине по соседству. Её семейная жизнь с мужем разбита из-за того, что она однажды назвала его фашистом, а он её ударил. У неё нет детей.
