Разве что свершения…
Вспомнили развалины Гейдельбергского замка, мимо которых Альфреду Шеелю приходилось добираться до школы. Вспомнили признание барона, сделанного в выпускном классе. В ту пору Альфреда более всего его привлекали заброшенные замки и кривые улочки, и он хотел бы заняться архитектурой.
Трущев невольно отметил про себя — ни барон, ни Майендорф не понижали голоса. Это было так любезно с их стороны по отношению к звукозаписывающей аппаратуре и напрягшимся оперативникам.
Вообще, Шеель, вначале суровый и неприступный, скоро оттаял, и Трущев впервые услыхал, как тот смеется. Воспоминание о булочках с вестфальской ветчиной, которыми они с тайно с Майендорфом лакомились на кухне, привело его в совершенный восторг.
А вот молодой Шеель чувствовал себя за столом неуютно. На нем была коричневая вельветовая куртка на молнии, на груди комсомольский значок. На Майендорфа он поглядывал как на свалившегося с неба марсианина. Во взгляде стыло недоумение, словно парнишка никак не мог сообразить, каким образом этот веселый высокопоставленный фашист в добротном буржуазном костюме вдруг оказался в сердце пролетарского Урала.
Майендорф сумел вогнать его в краску.
— Я знал тебя с детства, Алекс, а ты по-прежнему пялишься на меня, как на врага. Кроме классового подхода есть много других поводов для общения с друзьями и знакомыми. К тому же я вовсе не кровожадный фашистский зверь, а твой добрый дядюшка Людвиг. Надеюсь, ты меня помнишь?
Алекс неохотно кивнул.
Не обращая внимания на смущение молодого Шееля, Майендорф лукаво улыбнулся.
— А Магди?
Еще кивок.
— Магди уже совсем взрослая. Она часто вспоминает тебя, просила передать тебе привет. Помнишь, как вы с моей дочерью ходили на забавное представление какого-то Мессинга?
Алекс наконец позволил себе открыть рот и поправить дядюшку Людвига.
— Его выступления назывались «психологическими опытами». Он отыскивал предметы, спрятанные в зале.
— Правильно, — улыбнулся Майендорфом. — Прошло столько лет, но я надеюсь, мы остались друзьями?
Опять неуверенный, трудный кивок.
— Вот и хорошо. Каковы твои успехи в учебе? Какую стезю ты выбрал на новой родине?
— Инженерное дело, — ответил справившийся наконец со смущением Алекс.
— Конкретнее? — поинтересовался классовый враг. — Что в инженерном деле особенно привлекает тебя?
— Полеты в межпланетное пространство.
Это неожиданное признание внесло легкий разлад в легкомысленный и доброжелательный настрой. Майендорф вмиг посерьезнел.
