Если бы у барона было меньше денег, сказали бы, что он человек странный. Но, в конце концов, каждый живет так, как ему вздумается. А миллионер так вообще может позволить себе любую прихоть.
Папаша Базиль сунул камердинеру барона заранее приготовленную записочку и золотую монету:
— Передай записку своему господину. Если он меня и после этого не примет — я уйду. А покамест обожду тут.
И папаша Базиль замер под дверью. Терпению и смирению он давно уже научился. С тех пор, как лишился должности в префектуре. «Гордость — это роскошь не для бедняков, — поучал он Терезу. — Хорошо иметь чувство собственного достоинства, когда у тебя есть миллион. А покамест его нет, надо кланяться сильным мира сего, и как можно ниже».
— Барон вас примет, сударь, — услышал он и радостно поднял голову.
Его провели в гостиную на первом этаже, которая поразила папашу Базиля своим аскетизмом. Барону, похоже, было все равно, какая у него в доме мебель.
«Любовь такого человека дорогого стоит, — с неожиданным уважением подумал сыщик. — Будем надеяться, что барон не скоро остынет. Дамочка не из тех, которые спешат наделать глупостей, когда на них валятся сумасшедшие деньги».
— У вас три минуты, — холодно сказал барон. — Я не могу взять в толк, что такого ценного вы мне можете сообщить относительно дамы, к которой у меня есть определенные чувства. Если же вы пришли ко мне с просьбой относительно денег…
— О нет! — с неожиданной живостью сказал папаша Базиль. — У меня есть сведения, почему эта дама отказывает вам в ваших чувствах. И ежели вам будет угодно меня выслушать…
— Говорите! Садитесь и говорите! — велел барон и сел сам.
Папаша Базиль перевел дух: кажись, сработало! Он сел и заговорил уже гораздо медленнее и спокойнее:
— Видите ли, сударь, моя дочка служит у мадам камеристкой. Внебрачная дочка, — пояснил он. — Сам я занимаюсь коммерцией…
— Это меня не интересует, — оборвал его барон. — К делу.
— Так вот: мадам приехала в Париж, чтобы найти некоего мужчину…
— Ложь!
— Это правда, господин барон, — смиренно нагнул голову папаша Базиль. — У вас есть счастливый соперник.
Барон Редлих встал. Подумав, месье Дидон остался сидеть. И правильно сделал, потому что, пройдя несколько шагов к окну, барон резко развернулся и, стремительно вернувшись, опустился обратно на стул.
— Кто он? — спросил барон отрывисто.
— Некий русский. Если вам угодно знать его имя…
— Сколько?
— Я и в самом деле испытываю некоторые финансовые затруднения…
