— О, как я довольна нашей прогулкой. Как приятно прокатиться по парку, и как незаметно пролетело время. Вот уже и полдень, — раздался хорошо знакомый Джеку голос.
Несомненно, он принадлежал леди Форрестер. Джек и Аманда, не сговариваясь, сделали один-два тихих шага к неплотно прикрытым дверям и украдкой через щель стали следить за тем, что происходило в холле.
Четыре дамы в пестрых, как у павлина, нарядах снимали шляпки, перчатки, жакеты, которые торопливо подхватывали суетившиеся рядом четыре служанки. Тайно наблюдавшие за ними зрители даже слегка оторопели от поднявшейся в холле суеты и шума, от мелькавших разноцветных нарядов.
Когда все разделись, причем разговор между дамами ни на секунду не прерывался, взгляд Джека невольно привлекла золотистая блондинка в бледно-желтом мерцающем наряде.
Она выглядела потрясающе, обворожительно и вместе с тем, несмотря на теплый цвет платья, холодной как лед.
В ее манере было какое-то пугающее равнодушие, словно весь мир висел перед ней на тонкой ниточке, а она еще не решила, перерезать эту ниточку или нет.
— Вон леди Уорт, — тихо прошептала Аманда на ухо Джеку. — Но для Сары она просто Филиппа, они очень большие подруги. Мама тоже во многом берет пример с леди Уорт. Все называют ее королевой света. Интересно, что сказала бы настоящая королева, если бы услышала такое?..
Ворчливая, недовольная брюнетка в зеленом, очевидно, была Бриджет, ее легко было узнать по веснушкам и темным локонам. Четвертая леди — высокая блондинка в изящном лиловом платье была скорее всего Сара.
— Если никто не намерен стрелять в них, — фыркнула Бриджет, — почему бы в таком случае не пригласить их внутрь? Или вас огорчает, что среди них нет графа?
Джека и Аманду уже можно было разглядеть сквозь полуприкрытые двери, но дамы настолько увлеклись разговором, что ничего не замечали. Джек с откровенным любопытством продолжал наблюдать.
Его внимание в основном привлекала леди в лиловом платье. Красивое лицо, изысканные манеры — воплощенная элегантность. Смешно, Джек раньше никогда не представлял Сару такой, она так и осталась в его памяти двенадцатилетней девочкой, хотя, даже лазая по деревьям, она всегда сохраняла чувство достоинства.
Странно, глядя на Сару, никак нельзя было подумать, что она страдала или страдает. Другая странность — она не сняла ни шляпки, ни жакета, напротив, отослала лакея, который хотел помочь ей раздеться.
Джек никак не мог понять, в чем тут дело, как вдруг леди в желтом повернулась к нему лицом.
