Один из советников поспешно ответил:
— Нет, сир.
Стефан, глубоко вдохнув, удовлетворенно откинулся на спинку трона. Взглянув на королеву Лейлу, он увидел в ее теплых глазах одобрительную поддержку.
— Я буду продолжать дело короля Генриха вместе с его дочерью — ныне моей женой и детьми, которые появятся у нас на свет.
Неожиданно в дальнем конце зала началось какое-то движение. Влетели три маленькие оживленно болтающие пикси и прервали речь новоиспеченного короля.
— Какие красивые сводчатые потолки! — воскликнула Фислвит.
— Не важно, что сводчатые, зато потолки! — ответила Нотграсс.
— А какие наряды! — сказала Флиттл, разглядывая пышное платье королевы Лейлы. — Здесь настоящий рай!
Пикси подлетели прямо к Стефану и застыли над ним. Он нервно заерзал на троне. Существа с вересковых топей — здесь, в его замке! Уж не Малефисента ли послала сюда этих крылатых дурочек? И что, собственно говоря, им нужно?
— Кто вы? — спросил он.
— Приветствую вас, ваше величество, — сказала Нотграсс, делая в воздухе ручкой. — Я Нотграсс, из волшебного народца с вересковых топей.
Не желавшая отставать Флиттл подлетела ближе.
— А я Флиттл, ваше королевское величество, — сказала она и подтолкнула локтем Фислвит.
— А я Фислвит, ваше величество, — и самая маленькая из пикси поклонилась настолько низко, насколько это возможно сделать, вися в воздухе.
— Зачем вы явились? — грозно спросил Стефан.
— Скажи ему, Флиттл, — обернулась Нотграсс к своей подруге.
— Почему ты сама не хочешь сказать? — спросила Флиттл.
Стефан нетерпеливо заворчал.
— Ох, ты такая несносная! — всплеснула руками Нотграсс, а затем обратилась к Стефану: — Если ваша милость не будет возражать, мы хотели бы здесь жить. Мы ищем приют.
Стефан удивленно заморгал. Он не знал, что нужно этим гостьям, но такого явно не ожидал.
— Приют? Но зачем?
— Мы, честно сказать, не любим войн, — пояснила Фислвит.
— А у вас есть потолки! — Флиттл подняла руку, указывая наверх.
— И здесь любят наряжаться, — добавила Фислвит, кивая королеве Лейле, которая улыбнулась ей в ответ.
Нотграсс пыталась удержать нить разговора.
— У нас сильное предчувствие, что на вересковые топи опускается тьма, — сказала она.
Стефан обдумывал сказанное, прекрасно зная, чем именно вызваны такие перемены в месте, где он когда-то так любил бывать. В нем с новой силой вспыхнуло чувство вины, но Стефан вновь поборол его, убеждая себя в том, что не мог поступить иначе. Он стремился к цели, о которой всегда мечтал, которой упорно добивался. Любой, вставший при этом у него на пути, становился всего лишь препятствием, которое следовало преодолеть.
