Я все еще путешествовал по своим стрингерским
[4]делам, подбирая себе интересные задания: пару недель выслеживал в Иране нелегальных поставщиков оружия, пару недель искал на Балканах похитителей алмазов, столько же времени гонялся по России за местными бандитами. Но все эти поездки были слишком коротки, чтобы почувствовать, что живешь в другом мире, другой жизнью. Они лишь приблизительно могли сравниться с настоящим длинным приключением. Когда выходили журналы с моими материалами об этих поездках, я уже опять вовсю гладил дома белье и менял подгузники.
Мы с Эми женаты вот уже шесть лет и только что перебрались вместе с нашей трехлетней дочерью по имени Скай с суматошного Манхэттена в сонный Бруклин. Увязнув в ипотеке и поговаривая о втором ребенке, мы начали вести оседлую жизнь… или, по крайней мере, пытаться это сделать. Все это меня сильно пугало. Впрочем, я не сомневаюсь, что это пугает любого достаточно еще молодого человека, особенно живущего в Нью-Йорке, где буквально все оказывается неприлично дорого. Я продвигался по своему четвертому десятку, и мне страстно хотелось чего-то большего. Кого из нас не очаровывают мысли о том, что в мире еще остались неразгаданные тайны?
Впервые я услышал о потерянном городе весной 2008 года. В тот момент я работал над журнальным материалом о буме наркоторговли в Гондурасе. Джунгли и Карибское побережье Гондураса стали одной из главных перевалочных баз поставщиков кокаина из Колумбии в Соединенные Штаты, и в результате в стране возникла хоть подпольная, но вполне здоровая с функциональной точки зрения экономика. Я заинтересовался одним наркобароном с собственной системой организации этого бизнеса. Он перехватывал подводные лодки или скоростные катера колумбийских накрокурьеров в море, расправлялся с экипажами, забирал грузы кокаина и потом продавал их дома. Говорили, что он жил в вилле-крепости на холме, возвышающемся над морским берегом.
Я собирал данные несколько месяцев, но потом от истории не осталось камня на камне. В один прекрасный день до меня дошли сведения, что мой наркопират сел в один из своих катеров (на этот раз в полном одиночестве, не взяв никого из вооруженных боевиков), вышел в море, отправился куда-то на юг, и больше его никто не видел. Понятно, что бизнес-модель, основанная на воровстве чужих наркотиков, не годилась на долгосрочную перспективу. Этот человек заработал, сколько мог, и теперь, судя по всему, предпочел просто исчезнуть.
