— Скажите-ка, правильно ли я понял… Мне кажется, что у Вале в определенном смысле было некое «чувство клана»… Не могу сказать «семьи», зная, как он повел себя с вами…
Она нахмурилась.
— Не понимаю. Что вы об этом слышали? Откуда такой вывод?
— Мишель Ванье была его любовницей, вы тоже… Получается, что он старался как-то пристроить своих… своих…
— Ах, в этом смысле! Тогда — конечно.
— В конце концов, вы — единственная, кто не приносил ему дохода.
— Скорее, наоборот. Пусть и не впрямую, но это он приносил мне доход, наводя на след киногруппы, куда можно было устроиться.
— А Бреннер? Тоже — из подопечных Красавчика?
— Я знаю, что Шарль продвигал его. Устраивал рецензии, организовывал показ отрывков по телевидению, участие в празднествах, где Жоржа могли заметить нужные люди.
— Какие у них были отношения?
— На вид — прекрасные.
— Верно ли, что Бреннер — наркоман?
Она угостила комиссара язвительной улыбкой.
— Вижу, что ваш сотрудник представил вам весьма подробный отчет! Можно ли надеяться, что он оказался скромнее в том… в том, что касается остальных его занятий? — Янник сочла нужным продолжить, чтобы не осталось никаких неясностей. — Поймите меня правильно, комиссар. Мне с высокой колокольни наплевать: сообщил он вам или не сообщил, что мы провели ночь вместе. Но мне было бы, правда, очень неприятно, если он входил в детали… Добавлю, что он бы сильно меня разочаровал и… и…
— Довернь признался мне, что был с вами, только под жутким давлением с моей стороны. Я буквально заставил его признаться. Ну, поступил по-свински. Только в силу необходимости. Но хочу, чтобы вы знали и другое: я еще и высказал ему сомнения в стихийном характере вашей… вашего порыва!
Янник удивленно раскрыла глаза.
— Сомнения? — повторила, как эхо.
— Да, сомнения.
— Я… Я не понимаю…
— Чего ж вы не понимаете, ничего такого сложного тут нет! Насколько я знаю, у вас имеется очень серьезная причина, чтобы постараться узнать из надежного источника, где находится сейчас следствие. И особенно — привлекались ли полицией свидетели пребывания некоей молодой женщины на улице в непосредственной близости от автомобиля Шарля Вале в час, когда было совершено преступление. В связи с этим ваша «стихийность» вполне может показаться расчетом.
Судя по мимике, она по-прежнему ничего не понимала.
— В котором часу вы приехали к Шальвану?
— Около девяти, чуть-чуть раньше.
— Как вы были одеты?
Она вглядывалась в Тьебо, все больше и больше теряясь.
