— А вы не спали?
— Только что проснулась, чтобы попить водички. Закроем скобку. Значит, там уже были Ламблен, Янник, второй продюсер со своей супругой, та-ак… Ну, и… И, разумеется, Андре-Жорж!
— Следовательно, остальные появились позже?
— Намного!
— Вы видели, как кто-нибудь выходил?
— Выходил?
— Я имею в виду вот что. Может быть, кто-то ненадолго покинул компанию, а потом вернулся…
— Ну, в таком случае, вы слишком многого от меня хотите!
За окном раздался громкий голос Бреннера:
— Мишель! Мишель!
— Вы позволите…
Она поднялась и распахнула одно из окон с другой стороны комнаты — тех, что выходили на лужайку.
— Что, Жорж?
— Мы начинаем. Иди к гримерам.
— Сейчас!
Тьебо рассматривал Мишель, пока она шла по комнате. Высокая, тоненькая, гибкая, туго затянутая в узкие брюки и облегающий пуловер…
— Мне пора идти вниз, господин комиссар, — сказала она, забирая сумку и лежавший на столе сценарий. — Кажется, я наилучшим образом ответила на все ваши вопросы. Если у вас остались еще какие-нибудь, вы знаете, где меня найти.
— Я иду с вами.
Тьебо помог актрисе накинуть на плечи норковую накидку и проводил ее вниз. Да, действительно, как было не восхищаться поистине пигмалионовым трудом Красавчика Шарля, который сумел за такой короткий срок превратить маленькую плясунью из Лас-Вегаса, невежественную и никому не нужную, в Мишель Ванье!
Назавтра у «цирка» Шальвана был выходной, потому что после съемок группа вернулась в Ажен далеко за полночь.
Комиссар явился в «Приют якобинцев» к одиннадцати часам утра.
Янник Дютур ждала его в телевизионном салоне. Она читала журнал. На ней была довольно длинная и широкая юбка из черного вельвета, сапожки в цвет и красный свитер с высоким воротником. Шевелюра белого пуделя придавала молодой женщине весьма задорный вид.
Тьебо провел свидетельницу в отдельный кабинет — тот, где он беседовал с Элен Мансар. Там все оставалось по-прежнему, только на камин поставили хрустальную вазу с большим букетом чайных роз.
— Присаживайтесь. Надеюсь, я не помешал вам отдохнуть?
— Вы выбрали очень подходящее время, комиссар.
Прямой взгляд, открытая улыбка. Зубы действительно очень красивые — в тот раз он правильно это отметил… Кажется весьма уверенной в себе и даже с каким-то любопытством ожидает, какой оборот примет дело.
— Довернь рассказал мне о ваших отношениях с Шарлем Вале. Простите, что приходится возвращаться к неприятной для вас теме, но обстоятельства требуют.
— Я понимаю.
