Элен пожала плечами.
— Вы думаете, мне надо это объяснять? Предложите лучше выпить, комиссар. Пожалуйста.
Тьебо взял бутылку, любезно оставленную хозяином гостиницы на секретере, и налил виски в стакан Элен.
— Будьте пощедрее, комиссар!
Он подлил ей виски, а сам удовольствовался одинарной дозой.
— Спасибо. Теперь у меня будет ощущение, что я проболталась под воздействием алкоголя.
— Вы приехали к Шальвану на своей машине?
— На такси.
— Следовательно, вышли прямо у дома.
— Да.
— И, расплачиваясь с водителем, видели, как кто-то вошел или вышел…
Элен выпила все до дна, отставила пустой стакан и глухо ответила:
— Этот человек возвращался, я подчеркиваю — возвращался в дом Шальвана, а не первый раз входил туда.
— Какие у вас основания подчеркивать эту разницу? Почему вы так уверены, что именно возвращался?
— Потому, что он… То есть она… Потому что на ней было только платье, а в это время года никто не прогуливается без пальто.
— Это была Мишель Ванье?
Элен расхохоталась.
— Ну, вы зациклились, комиссар! Чем это она так вам не угодила? Нет, это была не Мишель, это была Янник.
Прочитав вопрос на его лице, она уточнила:
— Янник Дютур, помощница режиссера.
— Вы уверены, что это была она?
— Должны бы помнить, комиссар: у меня нет привычки бросаться словами! На Янник была длинная цыганская юбка с оборкой внизу из белого шелка в коричневый горошек и золотисто-коричневая муслиновая блузка с очень широкими рукавами…
— Ладно, ладно, не сердитесь… И все-таки я стою на своем. Вы абсолютно уверены во времени?
— Могу поклясться, что десять еще не пробило!
— Простите мою настойчивость, но время тут — самое главное.
Она следила взглядом за полицейским, марширующим по комнате от двери к камину мимо окон с кружевными занавесками.
— Значит, вы вошли к Шальвану практически сразу за ней?
— Да.
— Вы не заметили, нервничала она? Была взволнована? Испугана?
— У меня не было на это времени: Шальван тут же вцепился в меня и больше не отпустил.
Тьебо остановился перед Элен.
— Предполагаю, однако, что вы — хотя бы просто из любопытства — посмотрели, кто уже пришел до вас, кто нет…
— Тут дело не в любопытстве. Это безусловный рефлекс, свойственный каждой женщине, комиссар. — Она ласково улыбнулась. — Между нами, я всегда стараюсь прийти попозже, одной из последних. Этакое маленькое кокетство. Особенно подходит для случаев, когда много женщин среди приглашенных. — Улыбка стала шире. — Я вхожу. Все внимание этих дам сосредотачивается исключительно на мне. И если они пронзают меня взглядами, значит, все в порядке. И я говорю себе: «Ну, держись, девочка моя! Для тебя еще не все потеряно!»
