Тьебо поднялся и спрятал кисет.
— Спасибо. Сегодня на этом остановимся. Не покидайте Парижа, не поставив меня в известность.
— У меня нет ни малейшей необходимости его покидать.
Сандра проводила комиссара до двери с маленькими желтыми стеклышками. Кудлатый рыжик оживленно беседовал с двумя пожилыми благовоспитанными англичанками в норковых шубках.
Тьебо подошел к служебной машине, стоявшей на набережной.
— Куда поедем, патрон? — поинтересовался Жюль.
— В контору! — буркнул комиссар.
— Все идет, как надо, патрон? — спросил Жюль, трогаясь с места.
— Нет!
Дальше Жюль не стал допытываться: и так видно, хреновые у шефа дела… А комиссар то и дело вздыхал, раздраженный и разочарованный разговором с Сандрой. Он упустил свидетельницу и теперь тщетно доискивался причины своей промашки.
Что означает поведение галерейщицы? Можно ли считать такое поведение системой самозащиты? Выбрала ли она такую линию заранее? А может быть, и правда, просто старается избежать постороннего вторжения в подробности ее отношений с Шарлем Вале?
Говорит, очень любила… А не было ли между ними еще каких-то отношений? Допустим, что были. Тогда — какие?
Жюль прислушивался к ворчанию Тьебо, но остерегался вмешиваться.
Сказал ли Красавчик Сандре о том, что собирается на вечеринку к Шальвану?
Комиссар попытался проиграть снова свой разговор с продюсером. Из всего, что тот сказал, нельзя было сделать никаких твердых выводов. Ни о том, что убийца не мог находиться среди гостей Шальвана, ни о том, что именно среди них-то и следует его искать.
Сиденье казалось ему неудобным, он никак не мог умоститься и ерзал по нему, ворча и вздыхая. Но в конце концов придумал себе утешение: сам он, конечно, сел в калошу, но вполне возможно, его лучшая бригада, с утра рыскавшая по всему городу, преуспеет в том, в чем оскандалился шеф.
А Сандра Левассёр?
Тут, решил он, надо все хорошенько продумать, прежде чем снова подступаться к ней…
Как было заведено, они поджидали комиссара, чтобы доложить о том, что сделано за день, и получить задание на завтра. В этот час здание уголовной полиции на набережной Орфевр пустело, в каждом отделе оставались только дежурные.
Тьебо сел за свой рабочий стол и осмотрел расположившихся перед ним полукругом сотрудников.
— Надеюсь, у вас все в порядке, — серьезно произнес он. — Начнем с Ламбера. Прошу, старина.
Ламбер достал свой неизменный черный блокнот, снял резинку, скреплявшую его рассыпающиеся листки, и перебрал их указательным пальцем.
