ЮНОША. Какие дети? Твои сыны на фронте.
СТАРИК (кричит). А чужие дети?! Напротив на лестнице солдатская вдова молодая, Верочка, в конторе работает. Двое — вот такие крохи — ходят бледненькие. Как им не подкопить кирпичик хлеба, не занести хоть раз в неделю?
Звучит мощный аккорд музыки.
Что такое?… Я вижу звезды… Или мне кажется, что звезды горят сквозь стены, сквозь потолок?… Эй вы, где, которые из будущего?
ГОЛОС. Да. Мы здесь и внимательны.
СТАРИК. Дайте нам еще минут десять, пять хотя бы… Слушай, мальчик, юноша, мне тебя предупредить надо. Жизнь, в общем-то, не очень хорошо сложилась. Можно бы больше достигнуть, сделать. Брался я за многое, а из всего мало осталось. Может быть, вечное что-нибудь надо было начинать, а я всегда только один день обслуживал. В лучшем случае месяц или год. Чего в данный момент нужно, то и делал. Но эти моменты давно прошли.
ЮНОША. Чего-то я не пойму. Скажи еще раз.
СТАРИК. Слушай внимательно. Сейчас у вас будет бой. Я его хорошо помню — в долине, между холмов. В атаку пойдете, германец прижмет огнем, положит на снег. Смирнов, командир, вскочит, и ты за ним бросишься. Так вот я тебе хочу сказать — бросайся, но не сразу. Секунду пережди, и тогда тебя пуля минует.
ЮНОША. Какая пуля?
СТАРИК. Которая меня не миновала… Ранило, слуховой нерв задело. На рабфаке потом уже не потянул, потому что лектора не слышал. Выучиться так и не смог, как другие выучились — в инженеры вышли, в профессора… Сталь варил, выше помощника горнового тоже не поднимался. В общем, большого ничего совершить не пришлось, такого, чтобы навечно… Понял меня? Сделаешь?
ЮНОША. Не знаю.
СТАРИК. Почему?
ЮНОША. Не знаю… Обещать не стану.
СТАРИК. Ну вот. Всегдашняя история — старость предупреждает, юность не слушает. Но ведь я — это ты. Теперь уж ясно, какую роль та секунда сыграла. Мне-то видно.
ЮНОША. Что же ты сам сразу бросился? Не ждал.
СТАРИК. Откуда думать было? Но тебе-то я говорю.
ЮНОША. Отец, если б ты чувствовал, как сейчас тут… Утро… И сегодня революционная армия перейдет в наступление. Мы на митинге поклялись. Это великий поход: кончается прежнее, начинается совсем другое. А ты говоришь, подождать.
СТАРИК. На одну десятую долю секунды.
ЮНОША. У нас здесь нового чувства столько. Мы об государстве думаем, об целом мире, обо всех Трудящихся я угнетенных… Или вот дружба. Мы теперь все вместе. Я за Смирнова жизнь отдам, не пожалею. Или за Васю Гриднева.
СТАРИК. Не отдашь ты за него жизнь. В двадцатом Васю зарубят махновцы-бандиты на Украине. Крикнет: «За власть Советов!» — и падет. А ты будешь в другом местe… У меня лучшие друзья уходили молодыми.
