ВО августа, в день тезоименитства Императора Александра, было во всей арміи торжественное молебствіе. В семи походных церквях могли поместиться только генералы и штаб-офицеры; войска-же расположились в кареях, кругом каждой церкви, по трем фасам, оставя свободным четвертый, обобращенный к высоте Монтеме. Зрителей собралось такое-же множество, как и на-кануне, но во все время богослуженія господствовала глубочайшая тишина.
В продолженіи смотров, у нашего Государя давались обеды в саду устроенном славным архитектором Фонтеном. В первый день, Августейшій хозяин угощал иностранных посетителей, во второй—русских корпусных и дивизіонных генералов, а в третій—крозіе их, были приглашенны все генералы, командиры полков и артиллерійскихъ рот и корпусные обер-квартирмейстеры. В Высочайшем приказе, отданном после церковнаго парада, Государь напоминал своим воинам одержанныя ими победы и благодарил „за усердіе и исправность, выказанныя при смотре их на полях Шампаніи, и за доброе поведеніе в иностранных землях, которому отдают справедливость сами иностранцы “. Граф Барклай де-Толли был возведен в княжеское достоинство (>43).
1 (18) сентября, утром, Император Александр возвратился в Париж, где провел еще две недели в переговорах, положивших основаніе 2-му парижскому миру, и в приготовленіях к обратному походу Союзных армій. Во время вторичнаго пребыванія своего в Париже, Государь жил уединенно, вставал в восемь часов и отдав приказанія князю Волконскому, оставался все утро в саду, где в хорошую погоду занимался за письменным столом по нескольку часов сряду. Обедал Государь, большею частью, в два часа по полудни, с Великими Князьями, князем Волконским, Уваровым, Коновницыным и другими, приглашаемыми по-очередно. В шесть часов, он отправлялся верхом, во фраке, сопровождаемый жокеем, и ездил по окрестностям Парижа, а возвратясь с прогулки, проводил вечер один, либо у баронессы Крюденер, жившей в соседстве дворца Элиз'е-Бурбон. Там выражал он откровенно свой образ мыслей, говоря о необходимости сделаться младенцем по сердцу и признать собственное ничтожество у креста Бого-человека искупителя. Однажды, узнав, что прусскіе офицеры готовились изъявить сильную манифестацію против Франціи, Император Александр пригласил несдолышх из них к себе и говорил с ними, как с ратными 'товарищами.
и
Заметя, что они были глубоко тронуты его ласковостью, Государь предложил ии забвеніе обид, по христіянскому ученію, как поступок достойный их, и не прежде отпустил от себя, как убедив их последовать своему совету (
