Девлин с намеренной, вызывающей медлительностью обвел взглядом стоявшего перед ним блюстителя закона: от покрытого прожилками потного лица до неуклюже завязанного галстука и яичного пятна на кричаще ярком жилете, который слишком плотно обтягивал выпиравшее брюхо. Виконт наблюдал, как багровеют щеки и сжимаются челюсти Ли-Джонса, пока того буквально не затрясло от ярости, и только тогда кивнул старику-дворецкому:
– Благодарю за уделенное мне время.
Сен-Сир направился к выходу, тихонько припрятывая синюю атласную туфельку. Он уже принял решение вернуться в дом Эйслера позже, под покровом ночи, когда чета Кэмпбеллов уснет в своей мансарде.
– И не приходите больше! – выкрикнул вслед ему магистрат. – Явитесь сюда снова, и клянусь Богом, я привлеку вас к ответственности за вторжение в частное владение – будь вы сто раз виконт. Слышите меня? Слышите?!
Но Себастьян не остановился.
Впервые о существовании еще одного темноволосого и худощавого мужчины с желтыми глазами Девлин узнал от некоего доктора из Челси, которого ненастным вечером на пустоши Ханслоу-Хит упомянутый субъект под дулом пистолета освободил от часов и бумажника. А затем, в августе нынешнего года Себастьян и сам встретился с этим человеком лицом к лицу.
Мужчину звали Джейми Нокс. Когда-то он служил в Сто сорок пятом стрелковом полку. Снайпер, снискавший почти легендарную славу своей меткостью при стрельбе на значительные расстояния и в темноте, демобилизовался, когда его часть расформировали после разгромного поражения английских войск под командованием генерала Мура при Ла-Корунье. Чем Нокс занимался впоследствии, было спорным вопросом. Девлин склонялся верить рассказам, что отставной стрелок подался на большую дорогу и стал одним из знаменитых разбойников в черном, которые грабили кареты глупцов, рискнувших отправиться через Ханслоу-Хит после наступления сумерек без надежного сопровождения.
При помощи своего, по свидетельствам, звериного слуха и сверхъестественной способности видеть в темноте Нокс быстро собрал средства для покупки в Бишопсгейте таверны под названием «Черный дьявол». Хотя некоторые утверждали, будто бы он присвоил заведение нечестным путем – и прикончил его предыдущего владельца.
Себастьян так и не выяснил, какая из версий истории с таверной правдива. Однако из достоверного источника знал, что французские вина и коньяки попадают в погреба «Черного дьявола» в трюмах затемненных кораблей, безлунными ночами совершающих свои рискованные рейды через Ла-Манш.
