Четыре раза из района Парищева атаковали фашисты. Четыре раза меняли они направление удара. Но передовые батальоны стояли твердо, стойко удерживали занятые рубежи.
Уже позже стало известно, что успехи наших соединений вызвали большую тревогу у гитлеровского командования. Генеральный штаб Сухопутных войск Германии опасался, что в районе междуречья Днепр — Припять Центральный фронт, еще располагающий большими резервами, значительно расширит брешь между группами армий «Юг» и «Центр» и создаст оперативный плацдарм западнее речной системы. А это представляло серьезную опасность для всей обороны Днепра. Поэтому немецкое командование и бросило сюда свежие силы — танковый корпус. Он получил задачу сбросить наши полки в Днепр.
Яростные бои с -противником в районе Парищева, на подступах к Чернобылю, продолжались весь день. На нашем левом фланге 70-я гвардейская стрелковая дивизия, отражая контратаки, продвигалась вперед. Но, пожалуй, наибольший успех выпал на долю 322-й стрелковой дивизии. Здесь, на правом фланге, сложилась своеобразная обстановка. У гитлеровцев в Чернобыле было мало войск, и дивизия, форсировав Припять, взяла этот город.
Итак, обстановка на плацдарме прояснилась. Во второй половине дня я приехал в политотдел корпуса. Ощепков, Рокотов и работники отделения кадров заканчивали составление наградных списков. Около ста человек представлялись к званию Героя Советского Союза. Я просматривал списки — и передо мной вставали образы мужественных воинов, простых, близких мне людей. Вот один из героев — гвардии младший сержант Василий Терентьевич Рябов. Перед форсированием Днепра его приняли в партию.
— В боях буду действовать как коммунист, — заявил он на партийной комиссии. И сержант оправдал высокое звание члена ленинской партии.
Рота, в которой он служил, получила приказ приготовиться к переправе. Один из местных рыбаков сообщил, что немцы угнали на правый берег несколько лодок. Стоят они в протоке, километрах в шести выше по течению.
— Разрешите мне сплавать за ними, — обратился Рябов к командиру, — я ведь волгарь.
Вечером, как только наступили сумерки, солдат поплыл на правый берег. А время-то было — конец сентября. Вода, как писал Твардовский, «даже рыбам холодна». Вскоре на той стороне послышались пулеметные очереди. «Конец нашему Василию», — решили в роте. А он приплыл на рыбацком баркасе да еще две лодки привел на привязи. Потом Рябов двое суток без отдыха, без сна, под артиллерийским и минометным обстрелом перевозил солдат. Девятнадцать рейсов сделал он через Днепр в те горячие часы!
